Дэниел Хэммет - Проклятье Дэйнов

В указанном квартале, перед подъездом небольшого дома, я увидел полицейского. Спросил у него, здесь ли О'Гар.

- В триста десятой, - сказал он.

Я поднялся на ветхом лифте. На третьем этаже, выходя из кабины, я столкнулся лицом к лицу с миссис Леггет и ее дочерью-они уходили.

- Надеюсь, теперь вы убедились, что Минни ни при чем, - с укором сказала миссис Леггет.

- Полиция нашла вашего человека

- Да.

Я сказал Габриэле:

- Эрик Коллинсон говорит, что в субботу ночью вы вернулись в двенадцать или в начале первого, не позже.

- Эрик, - раздраженно бросила она, проходя мимо меня к лифту, - идиот.

Мать, шагнув в кабину, ласково упрекнула ее:

- Ну что ты, милая.

Я пошел по коридору к двери, где Пат Редди беседовал с двумя репортерами, сказал: "Здравствуйте", - протиснулся мимо них в короткий коридорчик, а оттуда в убого обставленную комнату, где лежал на кровати мертвец.

Эксперт Фелс поднял голову от лупы, кивнул мне и продолжал изучать край тяжелого простого стола.

О'Гар, высунувшийся в открытое окно, повернулся к нам и проворчал:

- Опять, значит, будете путаться у нас под ногами

О'Гар был грузный флегматичный мужчина лет пятидесяти и носил широкополую черную шляпу, как у шерифов из фильмов. Его круглая упрямая голова соображала очень неплохо, и работать с ним было удобно.

Я посмотрел на труп-человек лет сорока, с тяжелым белым лицом, короткими волосами, тронутыми сединой, щеткой темных усов и короткими, массивными руками и ногами. Прямо над пупком у него было пулевое отверстие, и выше, в левой стороне груди, - другое.

- Это человек, - сказал О'Гар, когда я снова накрыл его одеялом. - Он мертвый.

- Что еще вам о нем рассказали-спросил я.

- Похоже, этот и другой украли камни, а потом другой раздумал делиться. Конверты здесь, - О'Гар вынул их из кармана и взъерошил пачку большим пальцем, - а бриллиантов нет. Совсем недавно они отбыли по пожарной лестнице вместе с его компаньоном. Люди видели, как он улизнул, но потеряли его из виду, когда он нырнул в проулок. Высокий, с длинным носом. Вот этот, - он показал конвертами на кровать, - жил здесь неделю. Луис Аптон, с нью-йоркскими ярлыками. Нам он неизвестен. В этой берлоге никто не видел, чтобы к нему кто-то приходил. Длинноносого никто не знает.

Вошел Пат Редди, крупный веселый парень-и настолько смекалистый, что это почти компенсировало недостаток опыта. Я рассказал ему и О'Гару, что мне удалось выяснить.

- Длинноносый и покойник по очереди следили за домом Леггетов-предположил Редди.

- Возможно, - ответил я, - но там свои замешаны. Сколько у вас тут конвертов

- Семь.

- Значит, одного, где лежал подброшенный алмаз, нет.

- А что мулатка-спросил Редди.

- Вечером собираюсь взглянуть на ее кавалера, - сказал я. - А ваши разузнают в Нью-Йорке про этого Аптона

- Угу, - сказал О'Гар.

3. ЧТО-ТО ЧЕРНОЕ

На Ноб-Хилле, в доме, который мне назвал Холстед, я сказал вахтеру свою фамилию и попросил позвонить Фицстивену. Фицстивена я хорошо помнил: этот высокий, тощий, рыжеватый человек тридцати двух лет, с сонными серыми глазами и широким насмешливым ртом одевался небрежно, прикидывался большим лентяем, чем был на самом деле, и любому занятию предпочитал разговор. О каком бы предмете ни зашла речь, у Фицстивена всегда было вдоволь точных сведений и оригинальных идей-лишь бы только предмет был не совсем обычным.

Познакомился я с ним пять лет назад в Нью-Йорке, когда занимался шайкой мошенников-медиумов, нагревшей вдову торговца льдом и углем примерно на сто тысяч долларов. Фицстивен охотился в тех же угодьях за литературным материалом. Мы познакомились и объединили силы. Мне этот союз принес выгод больше, чем ему, потому что спиритическую лавочку Фицстивен знал вдоль и поперек, и с его помощью я закончил дело за две недели. Наши приятельские отношения продолжались еще месяц-другой, а потом я уехал из Нью-Йорка.

- Мистер Фицстивен просит подняться, - сказал вахтер.

Квартира его была на шестом этаже. Когда я вышел из лифта, он стоял у себя в дверях.

- Глазам не верю, - сказал он, протянув руку. - Вы

- Собственной персоной.

Он нисколько не изменился. Мы вошли в комнату, где пяток книжных шкафов и четыре стола почти не оставили места для людей. Повсюду валялись журналы и книги на разных языках, бумаги, газетные вырезки, гранки-все как в его нью-йоркской квартире.

Мы сели, кое-как разместили ноги между ножками столов и в общих чертах описали свою жизнь за то время, что не виделись. Он обитал в Сан-Франциско чуть больше года, выезжая только по выходным, да месяца два прожил отшельником за городом, когда заканчивал роман. Я перебрался сюда почти пять лет назад. Он сказал, что Сан-Франциско ему нравится, но если возникнет идея вернуть Запад индейцам, он всей душой за это.