Китаката Кендзо: Клетка

— Я как раз хочу есть, — ответила она.

Она встала; её макушка едва доставала до его подбородка. Акеми носила короткую стрижку. У неё была алебастровая кожа, и она всегда делала только лёгкий, простой макияж. Ногти она тоже не красила. Но поставьте её рядом с Юки, и вы без труда поймёте, кто из них профи.

— Знаете, вам не стоит любить меня, Такино-сан, — она указала рукой на цветы на столе.

— Кажется, ты совершенно уверена в себе.

— Я серьёзно говорю. Я плохая женщина.

— Когда ты так говоришь, я начинаю думать, что ты влюбилась в меня. В любом случае не надо обо мне беспокоиться: мужчины любят плохих девочек.

Такино положил руку на её хрупкое плечо. В воздухе витал запах роз и духов.

Входная дверь дома оказалась заперта.

Переодеваясь в джинсы и трикотажную рубашку, Такино слышал воркование Кёрпера и Кёрпи на балконе. Юки до сих пор не вернулась. Она часами сидела в госпитале у постели отца, слушая, как он, словно заведённый, повторяет одни и те же старые истории.

Она жила с отцом и бабушкой с тех пор, как ей исполнилось три года. Бабушка умерла, когда Юки было семнадцать. Вот так они остались вдвоём.

Такино очень хорошо понимал те чувства, которые испытывала Юки, но он ничем не мог ей помочь. Он не хотел вмешиваться; к тому же это был не тот случай, когда деньги могли изменить ход заболевания. Ему оставалось лишь хранить спокойствие и наблюдать.

Такино вышел на балкон — большую овальной формы веранду. В рекламной брошюре, которую они получили перед покупкой этой квартиры, говорилось о «художественном своеобразии», которое создаётся на маленьких балконах с помощью композиции из сидений в виде настилов и растений в горшках. Они никогда не сидели на этих необычных стульях, а использовали маленькие деревянные платформы как подставки для горшков.

В выходные дни Такино здесь работал. С помощью зажима он закреплял заготовку для курительной трубки на деревянной платформе и затем начинал орудовать стамеской, ножом и напильником.

Сначала он концентрировался на вырезании самой формы — лица, животные, самые разные вещи. Но вскоре такая работа наскучила ему. Сейчас его интересовало только одно: раскрыть естественный рисунок дерева. Симметрия, факел, птичий глаз, птичье гнездо — у каждого типа строения древесины есть название, и Такино все они были известны.

У него имелась собственная методика работы. И в поисках естественного рисунка, спрятанного в дереве, он её придерживался. Окончательная форма трубки не слишком интересовала Такино. Он скрёб и скоблил, время от времени останавливаясь, чтобы вытереть влажной салфеткой пыль с корня вереска, выявлял рисунок, работая терпеливо и дотошно, штрих за штрихом.

Было уже чуть больше трёх часов дня. Такино вытащил ящик с инструментами и пошёл в ванную комнату, прихватив с собой стамеску и нож. Перед началом работы он всегда затачивал инструмент на точильном бруске. Больше всего на свете его раздражало тупое лезвие.

«Был ли это только ланч?» — спросила Акеми, когда они расставались.

Естественно предполагать, что мужчина, приглашающий женщину на обед, может иметь в виду нечто иное, чем просто еда. Для неё эти несколько часов имели огромное значение. «Только ланч», — ответил он ей. И всё время думал об этом. Вообще-то ему не свойственно шутить с девушками. Вряд ли он ужасно хотел её. Такино вёл свою игру собственными методами, вот и всё. А кроме того, дома его ожидала неоконченная трубка.

Такино приступил к работе над корнем вереска. Он смочил древесину и начал изучать её структуру. На мокром дереве ясно виднелась тёмная полоса. Рисунок был абсолютно симметричен. Придётся делать согнутую трубку, чтобы структура древесины оказалась более чёткой. Неважно. Никто не будет упрекать его в том, что эти трубки нельзя раскурить. Он просто делал их, смотрел на них. И всё. Кроме Юки никто и понятия не имел, что Такино проводит порой целый день, сидя за столом, с куском дерева, делая трубки, которые никто никогда не станет курить.

На землю быстро опустилась осенняя ночь, стало казаться, что улицы будто бы слегка сбрызнули чернилами.

Зазвонил телефон. Он поднял голову, и со щеки скатились капельки пота.

— Здравствуйте, это Хиракава.

Частный детектив. Его худое лицо напоминало Такино старого американского грифа, а голос тоже был высоким и визгливым, словно птичий крик.

— Я решил: чем скорее, тем лучше.

Он должен был предоставить отчёт только к следующему вечеру. Такино рукой вытер пот с лица.