Герт Нюгордсхауг: Перст Кассандры

Подставив к статуе стул, влез на него. Его голова почти поравнялась с головой Ашшурбаниапла. Осторожно положив руки на макушку царя, он осторожно поводил ими в разные стороны, нажал пальцами в одном, в другом месте, и вдруг отделил кусок камня.

— Держи, только смотри, не повреди плоскости, — сказал он, передавая фрагмент Лекфинну Шолду, на лице которого смешались испуг и недоверие. Каан де Берг явно пытался что-то вымолвить, рот его то открывался, то закрывался, как у рыбы на берегу. Иллюзионист не отрывал глаз от пола.

Лекфинн положил камень на диван. Минута — и вся голова Ашшурбанипала была разобрана.

Фредрик слез со стула.

— Достаточно. Остальное сделают другие. Четыре человека запросто могут в несколько часов разобрать эту статую и собрать ее снова. Обратили внимание — камни пронумерованы, на плоскостях тушью нанесены цифры. На лобном фрагменте стоит единица, вероятно, всего фрагментов должно быть больше трехсот.

На Каана де Берга вдруг напал кашель.

— Но Фредрик, как это… могло быть сделано… никаких, даже малейших следов… — Шолд подошел вплотную к статуе, рассматривая гранит.

— Лазер, — ответил Фредрик, ловя взглядом глаза Хокторна. — Совершенно особый лазер. Можно сказать, уникальный — верно, мистер Хокторн?

Иллюзионист поднял голову и посмотрел на него.

— Да, — прошептал он. — Так называемый изоморфный разрез. Ни один известный лазер на рубине не разрезает так тонко. Заряд частиц обуславливает явление, известное под названием изоспин. Нет более совершенного способа разрезать материю. Луч лазера не повреждает молекулы, только отделяет их друг от друга, так что получается невидимый разрез. Отдельные части объединяют полное структурное сходство. Это явление известно науке из лингвистической философии. Австрийский философ Витгенштейн описал его в своем «Логико-философском трактате». Слова могут выполнять двойную функцию и по-разному толковаться в одном и том же тексте. Интереснейший принцип. Для физики он до сих пор существовал только в теории. — Последние слова Хокторн произнес еле слышно.

— Спасибо, мистер магико, мы еще вернемся к твоей роли. А сейчас выйдем и запрем дверь. — В зычном голосе Фредрика по-прежнему звучала повелительная интонация, заставившая остальных немедленно повиноваться. Он ослабил узел шнурка, которым был завязан капюшон.

На дворе царила тихая суматоха. Полицейские пребывали в растерянности, им было приказано никого не допускать к статуе. Фредрик догадывался, что этот приказ вряд ли исходил от руководителей Национальной галереи. Сообразив, какая промашка допущена, они принялись властно выталкивать нарушителей из дома на крыльцо и заперли дверь.

Фредрик остановился перед дверью. Решительная жестикуляция человека в зеленом плаще заставила представителей власти отступить от него.

Наксиманн и его товарищи продолжали держаться в сторонке. Андреа де Берг была чем-то занята в автомобиле и как будто не проявляла особого интереса к происходящему. Фрёкен Хауг сидела на земле возле крыльца. Хокторн застегнул потуже пальто и делал вид, будто гоняет ногами камешки. Шолд и де Берг оторопело глядели на Фредрика.

Его окружало поле высокого напряжения. В любую секунду кто-нибудь мог нажать на кнопку, и он испарился бы, превращаясь в ничто.

Секунда. Эту секунду необходимо было держать. Он ощутил небывалую энергию. Никаких болей.

— Но кто?.. — Голос Лекфинна Шолда пробил брешь в гнетущей тишине.

— Я! — воскликнула внезапно фрёкен Хауг.

Глаза ее были широко раскрыты, и она царапала воздух длинными голубыми ногтями.

— Это я убила Халлгрима! Я подвесила под мостом Мать-Землю, она качалась там взад-вперед, я подвесила, велела, чтобы ее подвесили именно так, понятно?

— Вот именно, — тихо произнес Фредрик.

— Ты велела хяппи подвесить ее. Однако не спеши, Кассандра, ведь ты — Кассандра, верно? Царица света, предводительница норвежских хяппи, философ, вы разработали красивое, мирное учение, я ведь правильно толкую наименование «хяппи» как производное от инкского слова хиа-апи, означающего «дар солнца»? Халлгрим сразу стал сторонником этого учения, верно? В Национальной галерее ты была смирная, бесцветная фрёкен Хауг, а в свободное время — Кассандра.

Сейчас он говорил негромко, но голос его был слышен по всему двору. Даже полицейские замерли, не смея шевелиться.

— Однако начнем сначала, — продолжал Фредрик. — Говори, Кассандра, дай нам услышать все! Поведай о студенческих годах в Швейцарии, где ты познакомилась с Максом Куртом фон Фолльбергом. Физиком, который стал князем света и иллюзионистом.