Дарья Донцова - Фиолетовый

Но разве тут бросишь! То купальник провалился в какую-то непонятную, образовавшуюся, видимо, в пути черную чемоданную дыру. То «молния» на пляжной сумке сломалась, и она теперь вынуждена идти на пляж с ощеренной сумочной пастью и беспрестанно проверять: а не выпал ли кошелек, а не вывалился мобильник, а не торчит ли край полотенца клетчатым махровым языком. Гадство просто какое-то!

Зная, что друзья не одобряли ее дурную привычку, Татьяна решила покурить на балконе. Покурит, а потом и на пляж двинется. Море, оно ведь никуда не денется. И побережье песчаное останется на месте. А она всего лишь одну сигарету выкурит, опять же не просто так из блажи привычной, а по причине весьма веской.

Заперев дверь номера, Татьяна быстрым шагом преодолела длинный светлый коридор, застланный дорогим ковровым покрытием, выскочила на балкон и только было собралась прикурить — сигарету она втиснула между губами еще в комнате, — как услышала откуда-то сбоку:

— Привет, мы, кажется, соседи?

Сигарету Таня, конечно же, выронила от неожиданности. И повернулась в сторону говорившего с мгновенно оформившимся гневным желанием высказать ему все, что она о нем думает. Повернулась и замерла с открытым ртом.

Молодой человек, сидевший в глубине балкона на желтом пластиковом стуле, рядом с журнальным полированным столиком, был необычайно привлекателен. Очень хорошая, гладкая кожа, пока еще не успевшая приобрести характерный красноватый оттенок дорвавшегося до южного солнца отдыхающего. Тонкий изящный нос, красивый рот, великолепные кисти рук и глаза…

Боже, что это были за глаза!

Очень темные у молодого человека были глаза. Но не пронзительно черные, выстреливающие страстью, как у кавказцев, нет. Взгляд этих темных глаз убаюкивал, ласкал, как прикосновение нежного шелка. И еще он, кажется, способен был подавлять волю. С чего тогда ей было подчиниться, когда молодой человек пригласил ее присесть к нему за столик.

— Вы не спешите? — запоздало опомнился он, когда Татьяна уселась на такой же желтый пластиковый стул напротив.

— Д-да… Нет, не особо, — после некоторого замешательства проговорила она, запоздало вспомнив о том, что друзья на пляже наверняка ее заждались.

— Я Андрей, а вы, наверное, Татьяна? Я не ошибся? — Тонкая изящная кисть выдвинулась ей навстречу и замерла ровно посередине над столом.

— Да, Татьяна, — она приняла рукопожатие. — А откуда вы знаете, как меня зовут?

— Слышал, как вас называли по имени друзья, — пожал он не успевшими обгореть плечами. — Владимир и Виктория ведь ваши друзья, так?

— Да, — Татьяна кивнула, с тоской обернулась на оброненную сигарету, укатившуюся к плинтусу. — Ждут меня на пляже. Хотела покурить, а потом…

— Курите мои. Они не очень крепкие, — предложил он и, не дождавшись ее согласия, вытряхнул сигарету из пачки. — Вы одна на отдыхе или с мужчиной?

— Одна. Это же очевидно, — удивилась она вопросу.

Если слышал, как ее зовут, если знал, что она друг приехавшей раньше ее семьи, то знал наверняка, что она заняла одноместный номер.

— Мужчина ведь мог поселиться и по соседству, — усмехнулся Андрей со значением. — Такое случается, если кто-то из двоих не свободен.

— Вы с вашей девушкой, видимо, посторонними обязательствами не отягощены, раз живете вместе?

Татьяна глубоко затянулась, отметила, что при упоминании о девушке Андрей помрачнел. Она бы даже сказала, что искра неприязни вспыхнула в бархатистой темноте его глаз. Но в следующий момент лицо его вновь сделалось безмятежным.

— Да, мы с моей девушкой свободны, — кивнул он, улыбнувшись очень симпатично.

— Свободны от кого-то или друг от друга? — вдруг задала она вопрос непонятно откуда взявшимся игривым тоном.

— А вот это уже не вашего ума дело!! — взвизгнул кто-то сзади на очень высокой ноте. — И вообще, Андрей, какого черта ты тут торчишь, если я тебя жду уже минут десять.

— Ангел мой, уже лечу!

Суетливым движением сграбастав со стола пачку сигарет и зажигалку, Андрей вскочил со стула и поспешил на зов, успев шепнуть Татьяне в самый последний момент:

— Рад был знакомству!

Анжела, не отягощенная так же, как и он, обязательствами извне, их знакомству явно не обрадовалась. Вопли ее неслись по всему коридору, когда Татьяна, забрав сумку, отправилась на пляж. Анжела, оказавшаяся не такой уж и привлекательной, как Татьяне рисовало ее воображение, орала во все горло, не стесняясь в выражениях:

— О чем ты говорил с этой пучеглазой губошлепиной?! О чем можно говорить с такой уродиной, скажи?! Почему ты на каждой коленке готов зависнуть, почему?! Как я устала, господи!! Ты просто достал меня, подонок! Ты осточертел мне своим желанием залезть под каждую юбку!..