Наталья Андреева - Влюбленные безумны

Жилые же комнаты находились наверху, в мезонине. Там был кабинет самого хозяина, небольшая приемная, общая спальня и женская половина, полностью отданная теперь в распоряжение молодой графини. Имелась и темная проходная комната, где она все время испытывала страх. Неробкая от природы, Александра, тем не менее, боялась… увидеть женское привидение! Она была уверена, что покойная графиня Лиза ревнует ее к любимому.

На женской половине ей было еще неуютнее, чем внизу. После смерти графини Лизы эти комнаты остались сиротами. Они пребывали в пыли, в запустении и полумраке. Прислуга заходила сюда редко, сам же граф никогда. Теперь Александре предстояло вдохнуть в них жизнь.

Но едва войдя в маленький кабинет, где покойная графиня отдыхала от светских развлечений и занималась хозяйственными делами, Александра почувствовала еще большую неловкость. Все здесь было чужое, непонятное и незнакомое, даже сам запах восточных благовоний, казалось, оставшийся навечно в складках ткани, въевшийся в обивку мебели, в обои на стенах, навевал на нее тоску. Побыв здесь минут пять, Александра начинала задыхаться. Это был маленький мир абсолютно чужой ей женщины. На бюро лежало покрытое пылью неоконченное письмо к одной из многочисленных подруг, а на изящной козетке – шкатулка с рукоделием, также неоконченным. На стене висели картины, которые Александре сразу не понравились, очень уж мрачные, и, наконец, портрет самой графини Лизы.

Александра с удовольствием отметила, что покойница заметно уступает ей в красоте. Графиня Лиза, бесспорно, была настоящая аристократка, но в ней не было ни капли чувственности, ни грамма той жажды жизни, стремления брать от нее все до капли, для своего удовольствия, которые были в самой Александре и которые так притягивали к ней мужчин. Глядя в милое, тонкое лицо покойной графини, графиня новая думала о том, что Лиза, бесспорно, способна была вызвать сильное чувство, но только у одного мужчины, у своего мужа. У ног ее никогда не было толпы поклонников. «О чем это я думаю? – спохватилась она. – Разве не должна я стать такой же? Светской дамой, верной женой, образцом добродетели. О любви надо забыть. Надо думать о долге».

Но при одной только мысли об этом на Александру наваливалась тоска. Ее муж, человек чрезвычайно проницательный и умудренный жизненным опытом, оказался прав: она не готова была запереть себя в четырех стенах, полностью подавив свои желания и чувства.

Три года она как-то с собой справлялась. Новые впечатления от жизни в Европе и захватывающие путешествия отвлекли ее от мыслей Серже, которого она все это время считала мертвым. Возможно поэтому ей и было так легко о нем думать. Но теперь… Теперь она и сама не знала, как будет. Все было какое-то неустроенное, непонятное, и нигде ей теперь не было покоя. У Александры было предчувствие, что в этом доме она никогда не будет счастлива.

«Что же делать со всем этим? – думала она, с недоумением оглядывая маленький кабинет покойной графини. – Нет ли здесь какой-нибудь другой комнаты, которую я могла бы приспособить для своих нужд?» Даже в бедном отцовском доме у Шурочки Иванцовой была своя крохотная светелка, место, где она могла поплакать над своими печалями и всласть помечтать о любви. А здесь, в огромном особняке, она ходила как неприкаянная, и повсюду ее преследовали любопытные взгляды прислуги, которой, по мнению новой хозяйки, в доме было с избытком.

«Я никогда не бываю одна! – в отчаянии думала Александра. – Стоит мне только присесть, как я тут же слышу: чего изволите, ваше сиятельство? Какие будут приказания? Да когда же наконец меня оставят в покое! Я НИЧЕГО не хочу!»

– Как ты находишь наш дом? – спросил ее за ужином муж.

«Он ужасен!» – хотелось крикнуть ей. Но правила хорошего тона требовали от нее прежде всего сдержанности в проявлении чувств. Александра еле справилась с собой, но промолчала.

– Здесь требуются некоторые переделки, – продолжил граф, – и я хотел бы, чтобы ты приняла в этом участие… Что с тобой? Сашенька, я же вижу, что ты чем-то обеспокоена. Прежде всего моя забота о тебе, я хочу, чтобы здесь, в Петербурге, ты вела жизнь, тебя достойную.

– Я не знаю, что мне делать, Алексей Николаевич! – решилась она. – Я имею в виду кабинет графини Лизы и… – Александра смешалась.

– Она его очень любила, – тихо сказал муж.

– Но мне это решительно не подходит. Я не могу все это отправить в деревню?.. Ее вещи, портрет… Или могу?