Нина Дитинич: Особняк самоубийц

— Хотелось бы мне знать, — мрачно буркнула Александра.

— Все-таки я склоняюсь к тому, что это Павлина с Костиком, они же оставались здесь, а Виолетта с Георгием уехали.

— Я тоже так думаю, они могли и снотворное незаметно подложить в еду или чай. Интересно то, что стены расковыряли в тех местах, где пищал металлоискатель, Зинаида запомнила.

— Да ну! — удивилась Марфа. — Тогда это точно Павлина с Костиком сделали.

— Если это так, то Павлина замечательная актриса, она так искренне визжала, что клад похитили.

Марфа тихонько засмеялась.

— Баба она коварная, но артистка из нее никакая.

— Так что же тогда получается, — озадаченно протянула Александра. — Это не они с Костиком стены пробили, тогда кто?

— Как только будут готовы анализы, мы узнаем, кто в ту ночь спал, а кто бодрствовал.

Александра зевнула.

— Тогда давайте спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Но под утро разыгралась очередная драма.

Костик задремал, а Георгий каким-то образом выбрался из пут и напал на него, пытаясь отобрать пистолет. Но охранник вырвал оружие, нечаянно нажал на курок и ранил Георгия в руку.

На шум прибежали прислуга и Павлина, вызвали «Скорую» и полицию.

Марфа с Александрой проснулись лишь тогда, когда приехали полицейские. Их разбудила Зинаида, потому что полиция требовала присутствия хозяйки.

Приведя себя в порядок, женщины спустились вниз, где уже допрашивали участников трагических событий.

Уже рассвело, и непогашенный свет в доме красноречиво говорил о ночном происшествии.

В это время Марфе позвонил Суржиков.

— Что случилось? — послышался его взволнованный голос.

Марфа коротко рассказала о случившемся и поинтересовалась, не готовы ли анализы.

— Я скоро подъеду, — бросил следователь и отключился.

Суржиков собрал всех жильцов особняка Барятьевых в столовой и сообщил результаты анализов. Оказывается, снотворным были опоены все, за исключением Марии.

Когда обитатели «теремка» узнали результаты анализов, известие поразило всех, словно гром среди ясного неба.

— Какая же ты сволочь! — опомнилась первой вспыльчивая Павлина. Бросив на Марию взгляд, наполненный праведным негодованием, она продолжила: — Так это ты украла клад! Ах ты тварь! — и бросилась к Марии.

Мария попыталась покинуть столовую, но на ее пути вырос Костик. Он вернул девушку за стол, однако она села подальше от Павлины.

— Как такое могло случиться, Мария? — вкрадчиво поинтересовался Суржиков.

Мария огрызнулась:

— Не знаю. Никого я не травила снотворным.

Разъяренная Серафима накинулась на Марию:

— Это твой почерк, дорогая! Не помнишь, как ты Надежду травила?

Пунцовая от злости Мария воскликнула:

— Что ты врешь?

— Вру? — разошлась Серафима. — Ты сама рассказывала мне, что Инна, жена брата бывшего хозяина, тебе давала лекарства, чтобы ты их Надежде подсыпала. Ты же замуж за Альберта собиралась при живой жене!

— Мало ли о чем она меня просила! — испуганно зажмурилась Мария. — Это было давно и к этому делу отношения не имеет.

— Вы хотите сказать, что Инна Извекова просила вас подсыпать лекарства Надежде Барятьевой? — заинтересовался Суржиков. — И что же это за лекарства были?

— Какие лекарства — не знаю, — буркнула Мария. — Просила, но я этого не делала.

— Сыпала, сыпала она! — заволновалась Серафима. — Не верьте ей! Надя даже в обморок падала от ее чаев. Отравительница!

Все невольно взглянули в свои чашки, но Зинаида успокоила обитателей «теремка», сообщив, что чай заваривала она.

— Для чего вы всех усыпили, Мария? — спросил Суржиков.

— Я не усыпляла! — уперлась та.

— Хорошо. Не усыпляли. Но так как вы не принимали снотворного, единственная из всех, значит, тогда вы слышали, как и кто разрушил стены? — с улыбкой продолжил допрос Суржиков.

— Ничего я не слышала и не видела! — пробормотала Мария.

— А может, у вас есть сообщники? — не отставал Суржиков.

Девушка исподлобья уставилась на следователя.

— Нет у меня никаких сообщников!

— Неужели ты одна столько дырок пробила? — влезла Павлина. — Покажи свои руки, овца. На них должны быть мозоли.

— Сама ты овца! — огрызнулась Мария.

— Куда ты клад дела, мерзавка? — опять завелась Павлина.

— Никакого клада нет, — усмехнулся Суржиков.

— Как это нет? — задергалась Павлина.

— А что бы сейчас сказали супруги Верхушкины? — сладко зажмурился Суржиков.