Бретт Холидей - Кровь в бухте Бискайн

ГЛАВА 7

НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СТЕЧЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

Неожиданно Шейн сообразил, что у него осталось крайне мало времени, чтобы аннулировать свой заказ на рейс в дневном самолете. Когда он добрался до такси, то обнаружил, что его преданный водитель спит, сидя за рулем машины. У него еще был шанс сохранить за собой номер в гостинице на ночь. Он разбудил водителя, сел в машину и дал ему адрес.

Таксист зевнул, выпрямился и взглянул на часы.

- Ей-богу, мистер...

- Живей, поторапливайся! Я за все заплачу!

- Еще бы! - ответил тот, и машина рванула с места. Клерк, тот же самый анемичного вида молодой человек, который

находился у стойки, когда Шейн расплачивался за гостиницу, сказал:

- О, мистер Шейн, вы вернулись?

- Как насчет моего номера на сегодняшнюю ночь? - поинтересовался Шейн.

- Но мы уже отправили ваш чемодан в аэропорт,- ответил он.- Вы сказали...

. - Мой номер,- повторил Шейн,- я могу в нем остановиться?

- О да. Пока его еще никто не занял. У вас дело в Майами? - Клерк оперся на локти, поставив их на стойку, его блеклые голубые глаза сияли.

- Что-то в этом роде.- Он пошарил рукой в кармане и, вынув полдоллара, бросил его молодому человеку.- Спасибо. Я хочу послать телеграмму.

- Разумеется, мистер Шейн.- Молодой человек швырнул на стойку пачку желтых листов.

Шейн вооружился скрипучим пером, торчащим из бутылочки с чернилами, чтобы написать телеграмму Люси Хамильтон:

"Опоздал дневной самолет. Надеюсь успеть ночной. Постарайтесь удержать Белтона".

Он позвонил в аэропорт и аннулировал свой заказ на дневной рейс, затем попросил место на ночной. Представитель авиатранс-рортной компании встретил его отказ явно неприветливо и отказался давать какие-либо гарантии, предложив ему вместо этого позвонить за пару часов до того, как он будет готов выехать, или прибыть в аэропорт к отлету самолета. Часто случается, что в последние минуты освобождаются места.

Шейн повесил трубку, отправился на кухню и уже накладывал кубики льда в высокий стакан, когда вдруг вспомнил, что в номере

не было спиртного. Последнюю бутылочку коньяка он упаковал в чемодан, который уехал в аэропорт.

Он вывалил кубики льда в раковину и вернулся в гостиную, на ходу вынимая из кармана копии писем. Устроившись в кресле, он начал читать их. Невозможно было сказать, в каком порядке они были написаны. Перетасовав их как карты, он взял то, что лежало сверху.

"Среда, вечер.

Моя единственная прелесть,

я просто должен поговорить с тобой сегодня вечером, дорогая. Я чувствовал себя чертовски одиноко в офисе. Кажется, прошли уже месяцы, а не дни, с тех пор как ты покинула его.

Новая девушка вполне квалифицированна, но я ужасно скучаю по тебе. Сегодня я диктовал, а она сидела неподалеку от меня на твоем месте. Должно быть, я замечтался, так как в середине письма сказал: "У тебя самые красивые глаза на всем свете, любовь моя". Она взглянула на меня, захихикала и сказала: "И это тоже надо писать?" Я отшутился, но... ты знаешь, я думал только о тебе, дорогая.

Я должен видеть тебя!!! Я позвоню тебе завтра из офиса. Ты понимаешь, я не осмеливаюсь звонить отсюда, так как наверху есть параллельный телефон.

Я что-нибудь придумаю. Должен же быть какой-нибудь выход, чтобы избавиться от нее. И. тогда мы сможем быть вместе - навсегда.

С любовью к тебе,

ВИКИ".

Шейн вздохнул и отложил письмо в сторону. Некоторое время он сидел нахмурившись, затем взял в руки следующее письмо.

"Понедельник, утро, 4 часа.

Моя любимая,

я не могу спать. Я не могу думать. Я сижу один в своей комнате, дверь в комнату жены закрыта на замок, чтобы она меня не беспокоила. Она спала, когда я пришел полчаса назад. Я уверен, она не подозревает, что я был с тобой.

Я не могу отказаться от тебя. Ты должна знать это. Тем более, после сегодняшней ночи. Я все думаю о плане, который ты предложила. Я не вижу другого выхода. Но мы должны быть очень осторожны. Ради тебя, дорогая, не должно быть даже намека на скандал.

Не может быть ничего плохого в том, что мы любим друг друга. Не может также быть ничего плохого и в том, что мы предпримем, чтобы сохранить нашу любовь.

Я не буду больше писать сегодня, хотя спать я тоже не буду. Я лягу в постель, и в темноте ты придешь ко мне. Твое нежное белое тело...

Я люблю тебя всем сердцем,

ВИКИ".

Шейн заерзал на своем месте, прокашлялся и вновь прислонился к спинке кресла. От этих проклятых писем у него пересохло в горле, и ему очень хотелось выпить.