Юрий Ясько - Загадка Скалистого плато

— Будем взламывать, — сказал Туриев, — вам придется стать понятыми, — обратился он к вышедшим из своих квартир двум мужчинам и Мадине.

В комнате никого не было. Под легким ветром поскрипывала несмазанными петлями створка окна. Сабеев виновато протянул:

— Кто бы мог подумать? Ушел. Погасил свет в полночь. Я подумал: лег спать. Вышел во двор, сел у сарая на лавочку, покурил… Ничего подозрительного. Один раз зашел в сарай ненадолго, сигареты кончились.

— За окном, что выходит на улицу, наблюдали?

— Да.

Как же Заров мог уйти? Через балкон и чужую квартиру? Или Сабеев просто зевнул, заснул на несколько минут.

— Сабеев, проверь, кто в той квартире, может, хозяев нет.

Эх, раньше надо было проверять. Вот к чему приводит неуверенность!

Борис позвонил Вермишеву. Тот приказал приступить к обыску.

Больше всего хлопот доставили книги. Их было так много, что прошло не менее четырех часов, пока просмотрели каждую. В платяном шкафу на вешалках — два великолепных бельгийских костюма. Ничего себе, скромный пенсионер! Бельгийский костюм стоит в три раза больше, чем самый лучший наш, отечественный. В нижнем ящике письменного стола — пишущая машинка. По литерам видно, что ею активно пользовались. Борис вопросительно посмотрел на Мадину. Девушка сказала:

— Георгий Николаевич накануне вечером долго печатал. Перестук был слышен до полуночи.

— Борис Семенович! — прервал их разговор Сабеев. — Вот! — Миша протянул на раскрытой ладони… портсигар! Туриев с непонятной для себя осторожностью взял его. Точно такой же, как у Луцаса и у Васина. Итак, они сошлись, три совершенно одинаковых портсигара.

Монограмма. Замысловатый вензель: две буквы латинского алфавита «С» и «В» грациозно переплетаются в завораживающем танце.

До семи утра длился обыск в квартире Зарова, больше ничего интересного не нашли.

…В сарае пахло утренним солнцем, досками. Сквозь щели проникал мертвенно-желтый свет, вызывая у Бориса чувство непонятного беспокойства. Он попросил включить переноску. Понятые с интересом следили за действиями работников прокуратуры: не каждый день приходится бывать свидетелем досмотра. На лицах их было написано удивление: Зарова многие знали.

— Свои вещи Заров держит в этом ящике, — Мадина показала на длинный деревянный ларь, стоявший у тыльной стены сарая. Большой амбарный замок с готовностью отозвался на универсальную отмычку. Сети, несколько сложенных удочек. А вот и знаменитый футляр. Значит, Заров не на рыбалке. Без него он не ходил туда. Великолепная штука! Масса кармашек самого разного размера, блестящие застежки-«молнии». Борис вывернул чехол наизнанку, в изгибах швов темная масса. Он понюхал: машинное масло. Надо сдать чехол в лабораторию. Куча тряпья, небольшая подшивка газеты «Правда» за 1953 год, круглый предмет, завернутый в парусину, Туриев еще не развернул материал, но уже понял, что его ждет. Он положил предмет на крышку дощатого стола, осторожно развязал узлы на шпагате, откинул парусину. Блюдо. Медное, позеленевшее от времени блюдо. Размером в обыкновенную хлебницу. По ободу нанесены какие-то значки и символы. В центре — восемь овалов, переплетенных друг с другом.

Сразу на память пришли слова Ксении Акимовны: рукопись осталась, а блюдо пропало. Это ли? Если да, то почему Заров не забрал его с собой? Блюдо-план?! Смешно так думать. Неужели Заров оставит такую вещь, чтобы по ней вышли к нужной пещере? Что еще в ларе? Складывающаяся деревянная «папка» для игры в нарды. Без фишек и камней. «Папка» старая, видимо, еще довоенного производства: в правом углу верхней крышки фотография — кадр из кинофильма «Путевка в жизнь» — убитый Мустафа на железнодорожной тележке, под фотографией — полоска газетного шрифта. Туриев с некоторым усилием прочитал: «Картина — первая звуковая веха в истории советского кино». Отрывок из рецензии.

Туриев поблагодарил понятых после соблюдения всех формальностей, поднялся к Козыревым, попросил прислать машину… В отдел!

Дмитрий Лукич вызвал Живаеву.

— Срочно обработай футляр. Сколько надо времени?

— Час-полтора, — сказала Лида.

Когда они остались вдвоем, Вермишев взял в руки блюдо.

— Смотри-ка… Ожившая легенда?

— Дарья Федоровна говорила, что Луцас хранил нечто круглое, завернутое в парусину в ее летней кухне. Может, это блюдо?

— Это не это, черт его знает. Борис, принеси план, что ты взял у Арсентьева. Попробуем сопоставить.

Туриев вышел, вернулся через минуту.