Юрий Ясько - Загадка Скалистого плато

Борису и Вермишеву, конечно, не до поисков складов, не до исследования в районе Скалистого плато. Это сделают они с Васиным, когда начнутся планомерные работы. А что, если пойти туда через несколько дней? Нет, Борис не позволит, да и опасно. Человека убили на подходе к тропе, ведущей на плато. Видимо, кому-то не хочется, чтобы туда поднимались. Но почему? Может быть, кто-то узнал тайну пещер плато, выяснил, где находятся сокровища? Может быть, отец был прав? От этой мысли Елена почувствовала в груди холодок — так бывает всегда, когда она ждет хоть какого-нибудь ответа на сложные вопросы.

Конечно, трудно, почти невозможно через многие и многие годы найти истину. Но она ведь, эта истина, одна.

Когда Дроздова свернула с моста в Хлебный переулок, она увидела Васина и Орлова: они подходили к их дому с противоположной стороны.

Игорь Иванович держал в руках огромную коробку: торт. Какой он все-таки внимательный! Несколько месяцев назад они с Дроздовой работали над разрезом. Уже давно закончился рабочий день, в геологическом отделе было пусто и тихо. Васин спросил у нее, что она любит.

Дроздова ответила.

— Цветы и пирожное.

Итак, торт — в руках Васина, великолепный букет алых роз у Орлова.

Мужчины заметили Елену Владимировну, остановились у подъезда дома. Она подошла к ним, благодарно, чуточку смущенно, посмотрела на Васина:

— Спасибо, Игорь Иванович. Право, я не заслужила такой роскоши. И вам спасибо, Лев Петрович. Милости прошу! — Дроздова открыла дверь, пропуская вперед гостей.

Евгения Дорофеевна укоризненно посмотрела на Елену и сказала:

— Разве так поступают? Пригласили людей, а сами носа не кажут. Проходите в комнату, — обратилась она к мужчинам. — Леночке объявляю выговор.

— Выговор принимается! — пролепетала Лена.

— Ох и лиса же ты! Настоящая Патрикеевна. — Евгения Дорофеевна рассмеялась. — Займи гостей, а я потихоньку накрою на стол. О Борьке не спрашиваю: у него, конечно, неотложные дела.

— Он придет. Обещал, — успокоила ее Дроздова.

Васин и Орлов расположились на диване.

Лев Петрович заинтересованно рассматривал книжные полки.

— Люблю копаться в книгах. Позвольте?

— Нет, нет, — перебил его Игорь Иванович, дотронувшись до плеча, — пусть Елена Владимировна нам сыграет что-нибудь. Такой замечательный сегодня вечер, музыка просто необходима.

Лев Петрович подошел к роялю, откинул крышку.

Лена спросила:

— Что бы вы хотели послушать?

Орлов потянул за руку Васина:

— Игорек, споем «Темную ночь». Помнишь, в конце сорок четвертого в нашу часть доставили фильм «Два бойца»? Песню эту запели сразу, взяла она в полон души воинов. Вы, Елена Владимировна, ведите аккомпанемент как можно тише, хорошо? Какие у нас голоса? Шептуны мы, а не певцы.

Когда смолкла последняя музыкальная фраза, раздался тихий голос Евгении Дорофеевны:

— Так по радио не поют, и по телевидению тоже… Душевно исполнили.

— Ах, как хорошо, что вы вспомнили телевидение? — воскликнула Дроздова. — Через пять минут начнется передача. — Она включила телевизор, объявила, бахвалясь: — Сейчас вы будете иметь счастье лицезреть новую телезвезду.

Евгения Дорофеевна погасила свет. В глубине комнаты возник титр: «Природа и мы».

Сюжет Дроздовой шел последним, диктор представил ее молодым специалистом, на что Елена громко хмыкнула. Игорь Иванович недовольно буркнул:

— Разве плохо, когда тебя называют молодым?

Елена придирчиво искала изъяны в своем выступлении. В студии ей было не до этого. Сейчас, сидя в удобном кресле, она заметила, что волнуется, глотает слова, слишком напряженно смотрит в камеру. Но рассказ получился. И Дроздова еще раз пожалела, что на экране телевизора не возник портрет Зубрицкого, о котором она сказала немало добрых слов.

— Жаль, Борис не посмотрел на свою красавицу, — проговорила Евгения Дорофеевна и тяжело поднялась со стула.

Васин и Орлов пересели на диван, расставив на доске шахматы.

— Никаких шахмат! — возмутилась Дроздова — Удивительный нюх у мужчин на эти фигуры. И где вы их нашли?

— На подоконнике, это было сделать совсем легко, — рассмеялся Орлов и смахнул фигуры с доски. — Сядем, Игорек, за стол. Я, признаться, проголодался.

Ровно в девять Васин ловко открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы. Евгения Дорофеевна пришла со стаканом молока.

Лев Петрович вырос над столом, несколько секунд полюбовался игрой пузырьков в янтарной жидкости, сказал: