Дороти Сэйерс - Смерть по объявлению

— Вам придется осмотреть здесь все очень тщательно, — приказал он Ламли.

— Да, сэр, — ответил сержант.

— Имеются ли какие-нибудь письма с утренней почтой?

— Нет, не было никаких.

— Какие-нибудь посетители сегодня заходили?

— Нет, сэр. Разве только не считать человека с почтамта.

— Да? А что он хотел?

— Ничего, он принес новый телефонный справочник, — ответил Визерс и указал на две книги, которые лежали на столе в гостиной.

— Да, это любопытно, — сказал Паркер. — Но это не звучит многообещающе. Он входил в комнату?

— Нет, сэр. Он постучал в дверь, когда мы оба, миссис Трэббс и я, были здесь. Миссис Трэббс подметала, сэр, а я чистил щеткой пиджачный костюм мистера Монджоя. Я взял книги из его рук и принес в комнату, сэр, после передал ему старые.

— Понятно. Хорошо. А кроме уборки и чистки одежды вы ничего здесь не делали, ничего не трогали?

— Нет, сэр.

— А что было в корзине для бумаг?

— Я не могу сказать, сэр. Возможно, миссис Трэббс знает.

Миссис Трэббс, когда ее пригласили, сказала, что в корзине для бумаг ничего не было, за исключением рекламы одного виноторговца. Добавила, что месье Монджой сам почти не писал и получал мало писем.

Поняв, что посторонних лиц в квартире не было после того как жилец ушел прошлой ночью, Паркер внимательно осмотрел шкаф и комод, где обнаружил разные предметы одежды, все должным образом промаркированные именем портного или изготовителя рубашек, ответственного за них. Он заметил, что все были первоклассными мастерами дела в своей отрасли. Еще одна шелковая шляпа, подобная той, что находилась в Скотленд-Ярде, но с лентой внутри шляпы для защиты от пота и нормальной макушкой, была обнаружена в шляпной коробке; там было также несколько фетровых шляп и котелок, также сделанные первоклассными мастерами.

— Месье Монджой был богатым человеком? — спросил Паркер.

— Он казался весьма не стесненным в средствах, сэр. Он хорошо одевался; всегда все самое лучшее. Особенно в течение последнего года или около того.

— Что было его профессией?

— Я думаю, он был состоятельным джентльменом. Хотя я никогда не слышал, чтобы он занимался каким-либо делом.

— Вы знали, что у него была шелковая шляпа, с которой было удалено имя изготовителя?

— Да, сэр. Он был очень зол по этому поводу. Сказал, что какой-то его друг изуродовал шляпу. Я предлагал несколько раз поправить ее, но, когда он остыл, сказал, что это не важно. Эту шляпу месье Монджой надевал очень редко, сэр. И, кроме того, он тогда заметил: «Почему я должен быть ходячей рекламой для этого шляпника».

— Вы знали, что его смокинг тоже без бирки портного?

— В самом деле, сэр? Нет, я не заметил этого.

— Каким человеком был месье Монджой?

— Очень приятным джентльменом, сэр. Мне очень жаль, что с ним произошел такой несчастный случай. Как долго он жил здесь?

— Я думаю, шесть или семь лет, сэр. Я сам здесь работаю четыре года.

— Когда с его шляпой сыграли эту грубую шутку?

— Полтора года назад, сэр, если я правильно помню.

— Так давно? Я думал, что шляпа новее, по крайней мере, она так выглядела.

— Да, сэр, как я говорю, он надевал ее не более одного или двух раз в нелепо. И мистер Монджой не беспокоился по поводу фасона своих шляп. Была одна определенная форма, которая ему нравилась, и он все свои шляпы заказывал по этому образцу.

Паркер кивнул. Ему было это уже известно от шляпника и от Уимзи, но было неплохо проверить все еще раз. Инспектор подумал, что еще не было случая, чтобы брат его жены ошибся в каком-либо факте, касающемся одежды.

— Ну, — сказал он, — как вы, возможно, догадались, Визерс, последует расследование по поводу смерти мистера Монджой. Вам лучше говорить об этом как можно меньше любому постороннему человеку. Вы отдадите мне все ключи от квартиры, и я оставлю здесь полицейских в течение одного или двух дней.

— Хорошо, сэр.

Паркер выяснил имя и адрес владельца этого многоквартирного лома и отправил к нему сержанта Ламли. От владельца было получено мало информации. Он сообщил, что мистер Монджой, без определенной профессии, снимал квартиру в течение шести лет; вносил арендную плату регулярно.

Выяснилось, что на Монджоя не поступало никаких жалоб. Ничего не было известно о его друзьях или родственниках. Вызывал сожаление гот факт, что такой хороший квартиросъемщик закончил свою жизнь так неожиданно и так печально. Владелец дома надеялся, что не просочится никакой информации скандального характера, что может негативно сказаться на его репутации.