Дарья Истомина - Леди-бомж (Леди-бомж - 1)

Пожалуй, в этот миг я и поняла бесповоротно: старая я. И никогда больше не буду, скинув шпильки, обтаптывать босиком какого-нибудь симпатичного парнишку, как некогда, такой же теплой, как молоко, ночью.

В сиренях вокруг дискотеки шел нормальный обжим, какая-то дева попискивала близко от меня и просила: "Не надо, Эдик...", но по ее голосу было понятно, что отнекивается она просто так, для блезиру.

Нет, все здесь было уже чужое, и я была чужой на этом хмельном празднике жизни.

Не думаю, что к нашему с дедом дому я двинула сознательно, просто какая-то сила потащила меня сама собой в наш проулок. На подходе к дому был поставлен новый уличный фонарь с мощным плоским плафоном, и при его свете я разглядела, что проникнуть к дому запросто, как раньше, я не смогу.

Наш участок был окружен сплошной дощатой оградой высотой метра в три, крашенной свежей краской танкового цвета, как какая-нибудь воинская часть. По верху ограды шла колючая проволока. Судья Щеколдина отгородила от всего света свое новое гнездо крепко, как будто постоянно боялась враждебного вторжения. Только мохнатые верхушки елок и кроны кленов смотрелись над забором по-прежнему.

Подъезд к воротам был выложен новыми бетонными плитками, и ворота тоже были другими - не резные деревяшечки на створках, которые никогда по-настоящему и не закрывались, а тяжелые, стальные, в сплошную плоскость которых была врезана не калитка, а входная дверь на заклепках.

Но больше всего меня потрясло то, что над воротами была закреплена металлическая коробочка на шарнирах, с объективом, камера наружного ТВ. Объектив поблескивал, как черный глаз, и я в испуге присела, ругая самое себя, что высунулась на свет бездумно.

Не знаю, может быть, если бы не было таких препон, я бы еще подумала, стоит ли забираться мне вовнутрь, но то, что наш с дедом нормальный и человечный дом превратился в бастион, привело меня в странное состояние тихой и почти веселой злости. В виски горячо ударила кровь, я беззвучно ругнулась и прикинула, что вряд ли новая ограда поставлена и по обрыву, над Волгой. Вторжения с воды судья Щеколдина навряд ли ожидает. К тому же где-то же мадам купается и плавает?

Я вернулась к началу проулка, свернула на тропку между заборами и спустилась к Волге. В общем-то это была не тропка, а скорее промоина, сходившая под обрыв.

Конечно, будь на моем месте какой-нибудь стратег или тактик, вроде героического маршала Жукова, или просто нормальный мужик с трезвым рассудком, он бы прежде всего хотя бы определил - а с чего я туда лезу, чего добиваюсь или хотя бы что я буду там делать, за этой оградой? Но я-то была все-таки девицей, и меня несло, как кобылицу, которой вожжа под хвост попала! Вперед, а там - куда кривая вывезет.

Кривая вывезла к точно такому же забору, сходившему по обрыву до самой воды. Сплошному, заложенному понизу кирпичной кладкой на растворе.

Я задумалась и пошлепала по берегу в сторону. Волга лежала тихая, как черное зеркало, в котором лишь вдали отражались огни противоположного плоского берега с пристанью для пассажирских рейсов Москва - Астрахань и наоборот.

На нашей стороне на песчаной окраине берега обыватели держали мостки для своих лодок, ржавые металлические сарайчики для подвесных моторов, кое-где просто древние сортиры.

Старый дощаник лежал на песке вверх дном, какой-то лентяй сунул весла под него, чтобы не таскать и прятать в доме.

Я надела пыльник, который до этого таскала на плече, сунула пакет с документами за пазуху, закатала рукава, спихнула лодку в воду и погребла неторопливо.

Я оказалась права - на огороженном с двух сторон участке берега был уже новый причал на бетонных сваях. К причалу был зачален Зюнькин катер. Тот самый, на котором он катал нас с Гороховой три года назад. Легонький, с мощным стационарным мотором, с корпусом из белоснежной оборонной пластмассы, твердой, как сталь. На нем этот гад обгонял даже "ракеты" на подводных крыльях. Он даже давал нам с Гороховой порулить, но Ирка отказывалась, а я гоняла в охотку, вразрез волне, с виражами, тем более что у него тут вся машинерия была на автоматике, нажал кнопку, врубил движок и - гони!

Катер, видно, недавно облизывали ремонтники: от невысокой рубки несло синтетическим лаком, ветровой козырек был выше прежнего и с загибом над головой, видно, чтобы брызги не попадали, кокпит расширен, а над ним натянут новый же полосатый, как штаны у клоуна, веселый тент. На диване в кокпите, обтянутом белой кожей, лежал чей-то махровый купальный халат.