Татьяна Коган - Будда слушает

«Давай вечером увидимся. Есть идея».

И отправила.

— Похитить? — Джейк скрестил руки на груди и откинулся на спинку скамейки. По уже сложившейся традиции они встретились на автозаправке у пустыря Вандерерс, прошли на территорию кладбища и уселись на знакомой скамейке.

— Да. Надеть маски, запихнуть его в машину, продержать где-то несколько дней, а потом выпустить.

Барбара говорила с таким серьезным видом, что Джейк не смог сдержать саркастичную ухмылку:

— Как в кино, да? Прямо посреди улицы?

— А почему нельзя скопировать то, что снимают в кино? — набычилась Барбара.

— Потому что в жизни все несколько сложнее.

— Я это понимаю. Куча всяких деталей, — она откинула упавшую на лицо прядь. — Давай все обдумаем, план работоспособный состряпаем. У тебя же денег уйма, нанять кого-то можешь, в конце концов.

— Барби, я очень ценю твою вовлеченность, но твоя идея безумна. — Он посерьезнел, и на его переносице залегла скорбная морщинка, которую Барбара раньше не замечала. Или она появилась за минувшие двое суток?

— Почему?

— Да потому. — Он скрестил на груди руки, откинувшись на спинку скамейки. — Как ты себе это представляешь? Дать объявление в газету «Ищу крутых чувачков для организации похищения»? Выходов на головорезов у меня нет, я тебе не наркобарон подпольный. А даже если предположить, что каким-то чудом я найду нужных людей, то где гарантия, что они меня не подставят? Как я могу доверять кому-то в столь щепетильном деле?

Барбара согласно кивнула — Джейк рассуждал логично. Но она не собиралась отказываться от своей идеи. Она вполне могла сработать, если как следует обмозговать и учесть все нюансы.

— Да и времени у меня нет на поиски и организацию, — продолжил Джейк. — Суд через три дня, Барби. Это конец. Мне остается только напасть на него и отправить в больницу.

— И самому отправиться прямиком к брату, да? — фыркнула Барбара. — Это никуда не годится. Если ты не можешь нанять бандитов, значит, мы сами все провернем.

— Вдвоем?

— Привлечем Будду.

Джейк помрачнел:

— Исключено. Он не станет в таком участвовать. И я его никогда не попрошу к тому же.

Барбара сердито вздохнула:

— Не пойму я ваших отношений. Ладно. Черт с тобой. Снять какой-нибудь дом с подвалом ты сможешь? Где-нибудь в отдаленном месте, желательно без соседей? Нам где-то нужно держать его несколько дней.

— С этим как раз без проблем. У меня есть маленький коттедж у леса Тереза Марш. — Похоже, Джейк начинал заражаться ее энтузиазмом.

— Значит, дело за малым — придумать, как это все осуществить. — Барбара умолкла на мгновение и добавила: — Ты говорил, что следил за ним. У него есть какая-то повторяющаяся рутина?

— Каждую пятницу, после работы, он заходит в бар и выпивает три, иногда четыре порции виски.

— Пятница завтра, — напомнила Барбара.

Их взгляды встретились.

Судья Филип Мортон вышел из своего офиса в скверном настроении. Его настроение портилось каждую пятницу и улучшалось каждый понедельник. Выходные он ненавидел.

— Доброго вечера, мистер Мортон. Погодку на уик-энд обещают превосходную. — Охранник в холле на первом этаже, жизнерадостный детина, постоянно отвешивал приветливые комментарии, хотя никогда не получал ответной реакции.

Филип ускорил шаг, пересек холл и, выйдя на улицу, остановился на крыльце здания. Домой или в бар, выпить немного, чтобы хоть частично заглушить растущее раздражение? Он каждый раз всерьез размышлял над этим вопросом и каждый раз принимал одинаковое решение.

Вызванное такси уже ждало его — он сел в салон и назвал адрес бара.

По дороге он размышлял о вынесенных на неделе приговорах, делая мысленное ревю и прикидывая, мог ли поставить иной вердикт. И, как обычно, пришел к выводу, что в каждом отдельном случае принял самое верное решение.

Филип Мортон был в курсе, какие слухи ходили о его персоне. Многих не устраивала его излишняя суровость, несколько раз он получал письменные угрозы, но этим дело исчерпывалось. Нападать открыто никто не решался. Возможно, потому, что чувствовали за ним внутреннюю правду — он не осуждал невинных. Тех, кому он выносил суровые приговоры, заслуживали этого. Убийцы, воры, насильники. Он делал обществу одолжение, пряча за решетку отпетых негодяев. Милосердие хорошо лишь тогда, когда применяется к хорошему человеку, пусть и оступившемуся однажды. В зале суда таких практически не бывало. Каждая мразь цеплялась за соломинку, чтобы опорочить другого и выбраться сухим из воды. Таким Филип Мортон не давал пощады. А то, что его за это не любили, являлось ничтожной платой за торжество справедливости.