Татьяна Коган - Будда слушает

— Убедительно. Но как мы можем быть уверены, что это видео однажды где-нибудь не всплывет? Тот «надежный», с твоих слов, человек, у которого ты оставил копию, — вдруг он сольет ее?

Долю секунды толстяк словно не понимал, о чем его спрашивают, но затем его напряженный лоб разгладился:

— А, да, на этот счет можете не волноваться. Даю обещание.

— Обещание, — тихо пробормотал Джейк, что-то прикидывая про себя. — Ладно.

— Давайте уже деньги и разойдемся. Чуть позже мне понадобится еще.

— Безусловно, — кивнул Джейк и направился к «Доджу». Открыл заднюю дверцу, подтянул спортивную сумку.

— Открой, покажи, — попросил остановившийся рядом Билли Рид.

Джейк нырнул в салон, послышался звук разъезжавшейся молнии. Джейк наклонился над сумкой и что-то оттуда вытаскивал.

— Чего так долго? — заерзал Билли Рид. Ему уже не терпелось поскорее свалить отсюда. Опасаться, конечно, нечего, он все предусмотрел, и вряд ли эта парочка выкинет какой-нибудь неожиданный финт. Однако кое-что тревожило Билли Рида. Вернее, кто-то. С девчонкой все просто — она опасений не вызывала. Но этот ее напарник производил неприятное впечатление.

— Чего так долго, спра… — Билли Рид не успел договорить. На полуслове его оборвала впечатавшаяся в лицо монтировка.

Джейк ударил его еще дважды — в живот, и когда тот согнулся — по затылку. Толстяк, как подкошенный, со стоном повалился на пыльный асфальт.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Барбара. Ей хотелось рвануть к несчастному, постараться ему помочь, но ноги словно приросли к земле.

— Делаю то, что необходимо, — спокойно ответил Джейк, деловито роясь в сумке и выуживая оттуда наручники и какой-то похожий на кляп предмет. — Поможешь? Надо упаковать его, пока он не очухался.

Барбара не сдвинулась с места.

Джейк бросил на нее быстрый взгляд, не без труда перевернул толстяка, сковал ему руки, затем закрыл рот. Достал с заднего кресла сумку, бросил на землю. В открытом зазоре Барбара разглядела что-то длинное и металлическое. Какие-то инструменты?

— Слушай, — Джейк наконец отвлекся от своего занятия и распрямился, уперев руки в бока. — Давай-ка ты отправляйся домой, прими успокоительное и ложись спать. Я здесь сам закончу.

— Что значит — закончу?

О, она прекрасно поняла, что это значит. Разум подсказывал ей то же самое, но она слишком привыкла прислушиваться к эмоциям, чтобы безоговорочно следовать здравому смыслу.

— Посмотри на него. — Он легонько пнул валявшегося у ног толстяка. — Он же тупой, как пробка, и трусливый. И друзей у него никаких нет. Он наверняка никому не доверяет. Никому он копии видео не оставлял. Тебе же это тоже очевидно.

— Допустим.

— Не допустим, а так и есть. — Джейк указал глазами на машину. — Уезжай. А я с ним немного поговорю. Чтобы убедиться, что мои подозрения верны.

Неожиданная догадка заставила Барбару нахмуриться:

— Ты с самого начала не собирался ему платить?

— Господи, конечно, не собирался, Барби. Я знаю таких людей. Им всегда мало. Он бы присосался и тянул из нас бабло до тех пор, пока по пьяни не разболтал бы все своему соседу или собутыльнику в баре. И чем бы это кончилось, ты, наверное, догадываешься.

Джейк озвучивал ее собственные мысли, но Барбаре все равно стало не по себе. То, как ловко действовал Джейк в критических ситуациях, с какой легкостью отодвигал на задний план моральную составляющую, — невольно очаровывало, но и пугало. Барбара испытывала очень непривычное чувство — нечто среднее между ужасом и восторгом, — и это чувство усиливалось с каждой секундой, подталкивая ее принять решение, к какому лагерю примкнуть.

От Джейка не укрылось ее состояние. Он бросил обеспокоенный взгляд на толстяка — тот уже начинал приходить в себя — и снова перевел глаза на девушку.

— Послушай. Я могу понять твои чувства, — он говорил торопливо. — Ты, наверное, отчаянно раздумываешь, чью сторону принять, да? Тебе кажется, что ты должна выбирать между добром и злом, но дело в том, Барби, что нет никакого добра и зла. Есть только чистый разум, и именно ему мы сейчас следуем. Не потому, что мы такие жестокие и бездушные. Потому, что нам хочется жить, и жить нормально. Ты готова отказаться от упоительного будущего, которое можешь испытать, ради мнимого спокойствия совести? Я, например, не готов. Я хочу кое о чем спросить тебя.

Он помолчал.

— Ты позволишь мне разобраться с этим? А? Барби?

В баре грохотала музыка, подвыпившие мужики за соседним столиком то и дело разражались хохотом, каждый раз заставляя Барбару невольно вздрагивать. Компания байкеров играла в бильярд, бурно обсуждая каждый промах. В иной день она бы здесь ни на минуту не задержалась, но сегодня ей было почти все равно — лишь бы не домой. Лишь бы не оставаться с собой наедине.