Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса

Ада вспомнила: после японца ожидался визит еще одного клиента, проявившего интерес к бабушкиной вилле.

К ногам дамы жалась крошечная пепельной расцветки собачка. Дама опиралась на резную трость рукой, затянутой в черную кожаную перчатку. Непроизвольно Ада обратила внимание на крупные бриллианты, сверкавшие на пальцах, в мочках ушей и на морщинистой шее дамы.

– Не будете ли вы так любезны, мадемуазель, и не подадите ли мне песика? – произнесла дама. – К сожалению, я не в состоянии нагнуться – увы, увы, былая красота испарилась без следа, зато появились новые болячки – радикулит, полиартрит и прочие хвори, о которых вам, молодым и красивым, пока неизвестно.

Ада нагнулась и протянула руки к собачке. Та, угрожающе рыча, метнулась в сторону.

– Странно, – удивилась пожилая женщина. – Милый Пиноккио обычно без агрессии относится к незнакомым дамам, в особенности таким прелестным, как вы, мадемуазель. Вы, если не ошибаюсь, Ада Ноготкофф-Оболенская? Я имела честь знать вашу покойную бабушку, княгиню Елизавету!

Пиноккио продолжал ворчать, старуха натянула поводок и властным голосом произнесла:

– Замолчи, дружок, мадемуазель наш друг!

Ада почувствовала к старухе симпатию.

Та представилась:

– Меня зовут Матильда Эстергази, с вашей бабушкой мы познакомились в далеком тридцать восьмом. После окончания войны пути наши разошлись, последний раз мы виделись в начале семидесятых и с тех пор переписывались. Весть о смерти дорогой Елизаветы так огорчила меня!

Матильда взяла Аду под руку, и они черепашьим темпом, останавливаясь через каждые пять метров, двинулись в сторону виллы. Старуха, задавая вопросы, не слушала на них ответы, болтала о счастливых временах своей молодости, успехах в свете, о своей неудавшейся кинематографической карьере, пылких поклонниках и многочисленных любовниках. Когда они переступили порог виллы, Ада уже знала, что Матильда была замужем восемь раз; а считать ухажеров старуха бросила после третьей сотни.

– Ах, как давно я не была здесь! – вздохнула она, попав в гостиную. – Я и предположить не могла, что мне вдруг взбредет в голову купить эту виллу!

– Купить? – радостно и недоверчиво спросила Ада.

– Я проживаю в Нью-Йорке, но город уже не тот, что был в пятидесятые и шестидесятые! – ответила Матильда. – Меня потянуло в Европу: с моим мужем, князем Морицем Эстергази, я познакомилась именно здесь, причем самым пикантным образом. Он, статный красавец и плейбой, страдал псориазом, что тщательнейше скрывал, поэтому и прибыл инкогнито в Бертран, чтобы принимать целебные ванные в клинике профессора Шмугглефорна...

Старуха пустилась в долгий рассказ о событиях пятидесятилетней давности. Ада была вынуждена внимать ее повествованию, и когда Матильда наконец пришла к финалу (свадьбе с князем на Гавайях в облачении аборигенов), нетерпеливо спросила:

– Значит, мадам, вы хотите приобрести виллу? Не сомневаюсь, что бабушка одобрила бы вашу замечательную идею! Она была бы очень рада, если бы вы, ее старинная подруга, поселились здесь.

– Ах, право, я даже не знаю, – заявила Матильда. – Я остановилась в отеле «Мажестик». Дни мои клонятся к закату...

– Мадам, вы выглядите на редкость бодрой и здоровой, – соврала Ада, но старуха, не слушая ее, продолжала:

– И я хотела бы найти уютное гнездышко, в котором и провести те последние несколько лет, которые мне остались, вдали от диких скоростей, видеоклипов с полуголыми негритянками и прочей безвкусицы. Такое сейчас возможно только в Бертране!

– Вы не разочаруетесь, мадам, – принялась расхваливать особняк Ада, – сознаюсь, у меня имеются уже... гм... три клиента, желающих купить виллу немедленно за... за два с половиной миллиона. Один из них, месье Оказуки, вице-президент мирового гиганта по производству компьютеров, был готов выложить и три миллиона, причем наличными. Но мне так хочется, чтобы дом, в котором жила моя милая бабушка, нашел нового хозяина, точнее, новую хозяйку, которая, подобно вам, обладала бы поразительным умом и потрясающей интуицией. Я знаю, что вы не превратите эту виллу, столь дорогую для моего сердца, в вертеп, а сохраните обстановку и, что важнее всего, атмосферу «золотой эпохи».

Старуха, сняв темные очки, достала из кармашка платочек и промокнула глаза.

– Милая моя... Вы ведь разрешите называть вас по имени?

– Конечно, мадам! – воскликнула Ада. Кажется, она понравилась старухе, а значит, ей не составит труда убедить ее купить виллу. За три миллиона! И тогда Эдуард вернется к ней!