Анна Ольховская: Страшнее пистолета

«Ну и ладно, ну и пусть, так даже лучше, самой гораздо страшнее», — успела подумать Лана, прежде чем…

Прежде чем раздался грохот. Но не выстрела, это распахнулась дверь, снесенная мощным ураганом. А в следующее мгновение ураган с рыком вцепился в руку Мани, мгновенно залившуюся кровью.

Пистолет выпал, и гнусный вой с размаху врезался в барабанные перепонки. Лана и не предполагала, что человек может издавать такие звуки. Маня с ужасом смотрела на вгрызшегося в ее конечность гигантского пса и не прекращала выть.

— Тимыч? — недоверчиво прошептала Лана. — Это… Это ты?

— Он, — от звука этого голоса Аристарх дернулся, словно схватился за оголенный провод, и посинел. — И вот мне любопытно, как этот паршивец успевает раньше меня? Ну‑ка, признавайся, где ты успел познакомиться с моей любимой женщиной?

И в комнату для переговоров вошел…

Нет, этого не может быть, так просто не бывает! Наверное, она потеряла сознание или ее уже убили. И она теперь там, в другом мире.

Но тогда откуда в этом другом мире отец, адвокат, Матвей и совершенно ошалевшая парочка Витке? Причем настолько ошалевшая, что Маня даже прекратила выть, вытаращившись на высокого, стройного, безумно красивого мужчину, внешность которого ничуть не портили несколько малозаметных шрамов на лице.

— Ты?! — просипел Аристарх. — Но… как? Откуда? Ты же…

— Не надейся, — усмехнулся Кирилл. — Тимка, да отпусти ты эту тварь, отравишься еще.

…Море лениво колыхалось, изредка выплескивая волны, на боках которых прыгали и резвились солнечные зайцы. Лана безмятежно шла вдоль берега, шлепая босыми ногами по мелководью. Теплая прозрачная вода с притворным возмущением нападала на узкие ступни девушки, шипела и пузырилась, цепляясь за пятки. Солнце гладило загорелую кожу, бережно высушивая капельки, оставшиеся после купания. За спиной послышался топот, плеск и радостное фырканье.

— Эй, слоняра, поосторожнее! — улыбнулась Лана, не поворачиваясь. — С ног собьешь — потом не обижайся, останешься без обеда.

Топот прекратился, стало почти тихо. Но вода, предательски хихикая, выдавала планы находившегося за спиной, и когда раздался счастливый щенячий взлай и во все стороны полетели фонтаны брызг, Лана с хохотом отскочила в сторону. Не удержавшись на ногах, она упала на мягкий белый песок и была тут же зализана мокрым язычарой здоровенного пса. Гигант с обожанием смотрел на смеющуюся девушку, виляя куцым обрубком хвоста.

— Эй, Тимыч, что за дела? — родной голос вызвал волну нежности, превратив происходящее в момент абсолютного счастья. — Ты куда вместо хозяина с поцелуями лезешь?

Силуэт подошедшего мужчины заслонил солнце, лица видно не было, лишь один темный контур. Господи, пусть так будет всегда! Солнце, море, Кирилл…

— Я тебя люблю, — прошептала Лана, глядя на своего мужчину. — Ты только не уходи больше, ладно? Я больше не смогу без тебя.

— Ну куда же я от тебя денусь, — он сел рядом на песок и, склонившись, нежно провел губами по щеке девушки. — Я слишком долго тебя искал, чтобы снова потерять. Это ты не исчезай больше.

— А знаешь, — Лана откинулась на песок, любуясь загорелым лицом своего мужчины, — я ведь это все видела.

— Что это?

— Море, солнце, Тимку, тебя. Ты еще все спрашивал меня, откуда я знаю твоего пса. А отсюда. Мне все это приснилось тогда, после СИЗО.

— Не надо об этом, — помрачнел Кирилл, — иначе я пожалею, что обошелся с братом и его женой лояльно.

— Лояльно? Выкинув его под зад коленом из бизнеса? Употребив все свои связи и вбухав кучу денег ради отправки родственников следом за Витюшей Скипиным?

— Да, родная, лояльно. Если бы с тобой что‑то случилось, они бы не выжили. — В глазах мужчины мигнул и погас красный огонек. — Оба.

— Знаешь, — мурлыкнула Лана, уткнувшись носом в его плечо, — я иногда тебя боюсь.

— Не надо, — прошептали твердые губы, приблизившись ко рту девушки почти вплотную. — Не бойся. Люби.

Люблю. И буду любить. Всегда.

И каждый день благодарить судьбу за такой подарок. За возвращение Кирилла.

Именно судьба свела Кирилла и олигарха Владимира Семеновича Тарасова, оказавшегося неплохим мужиком. Увидев, во что превратилось лицо спасшего его сына человека, Тарасов поставил на уши ведь медицинский мир планеты, но нашел‑таки гениального врача, жившего в Норвегии. Олаф Кнутсен славился своими смелыми экспериментами в области выращивания органов из собственных стволовых клеток человека. Само собой, официальная медицина не признавала его методов, но он прекрасно обходился и без разрешения коллег, творя настоящие чудеса. Правда, за очень большие деньги.