Ольга Баскова - Рассвет для тебя

Скворцов согласно кивнул:

— Непременно. Сейчас найду понятых — и взломаем дверь.

— Не надо, — Лариса покрутила пальцем у виска. — По-моему, вы оба рехнулись. Здесь уже живут другие люди, которые вполне могли приобрести жилплощадь честным путем. Я предлагаю подождать их и вместе с ними и понятыми осмотреть квартиру.

Киселев прищелкнул языком:

— Она права, Костик. Возможно, дело не стоит и выеденного яйца.

Скворцову не оставалось ничего, как согласиться.

— Лишь бы не пришлось торчать здесь весь день.

Пожелания сыщиков были услышаны. Уже через полчаса около двери появилась красивая молодая блондинка с ключами. Оперативники обступили ее.

— Вы хозяйка квартиры?

Девушка удивленно посмотрела на непрошеных гостей:

— Да, а что?

Увидев удостоверения, изумилась еще больше:

— Что случилось?

— Можно войти?

— Входите. Обувь можете не снимать. Я собиралась делать уборку.

Коллеги прошли в маленькую гостиную и примостились на диване.

— Давно вы тут поселились?

— Уже два дня, — девушка никак не могла прийти в себя.

— Кто вам ее продал?

Лицо блондинки приняло мертвенно-бледный оттенок:

— Вы хотите сказать, эта сделка была незаконной? Сейчас я принесу вам документы.

— Будьте так любезны.

Дама удалилась в соседнюю комнату и вскоре вернулась:

— Вот, читайте. Меня зовут Тарасюк Анастасия Дмитриевна. Эту квартиру мне подарил папа на совершеннолетие, приобретя ее у… — она сделала паузу, — у Васильцовой Клавдии Ивановны.

Павел задумчиво рассматривал документы:

— С хозяйкой были знакомы?

Настя замотала головой:

— В жизни не видела. Я приехала на все готовое. Но вы можете поговорить с папой. Позвонить ему? Он сейчас дома!

— Пусть приезжает, — распорядился Павел.

Заботливый папаша Дмитрий Васильевич Тарасюк прилетел в мгновение ока, вызвав своей массивной фигурой и жаргоном воспоминания об эпохе рэкета и бандитских группировок. Вполне возможно, первоначальный капитал трепетный родитель сколотил именно таким путем. Однако ему хватило мозгов сразу не разбазарить накопленное.

— Привет, дочурка! — огромной лапой он потрепал дочь по затылку. — Что случилось?

Объяснения не вызвали в нем ни тени беспокойства.

— Хотите проверить законность совершения сделки? — поинтересовался Тарасюк.

— Совершенно верно.

— Сделайте одолжение.

Он порылся в секретере:

— Пожалуйста.

Оперативники внимательно изучили бумаги.

— Если и подделка, то качественная, — заметил Скворцов.

Павел кивнул, вернув документы хозяину:

— Вы разговаривали с владелицей?

— Нет, — Тарасюк развел руками. — Бабушка плохо себя чувствовала и не могла ходить в агентство недвижимости. Ее дочь и зять, довольно шустрые ребята, суетились за нее.

— Как называлось агентство, помогавшее совершать сделку?

— «Мультижилье», — мужчина сделал ударение на слове. — Очень солидная фирма.

— Как вы вообще узнали о продаже этой квартиры? Говорили с хозяйкой хотя бы по телефону?

Дмитрий Васильевич изобразил растерянность:

— Именно с ней я не общался. С дочерью потолковал. Она мне подробно описала жилье.

— Вы с ней встречались?

— Да, — выдохнул собеседник. — И с ее мужем. Они и показывали хату.

Сыщики переглянулись:

— То есть саму хозяйку вы не видели? — еще раз уточнил Павел.

— Ну я же объяснил.

Тарасюк почесал за ухом:

— Если вы сомневаетесь насчет их родства, то зря. Дочь показала мне паспорта — свой и мамашин. Доверенность тоже. Все в ажуре.

— На кого была записана квартира?

— На бабку, конечно, — не задумываясь, ответил мужчина.

— И вас не насторожило…

— Что? — перебил Скворцова Тарасюк. — Что дочь берет на себя заботы вместо больной и старой матери? Разумеется, я спросил, не передумают ли они в последний момент: уж больно сказочной показалась цена. И на это нашлось объяснение: семья собиралась на Север, и их тамошние знакомые, давно звавшие туда, уже подыскали и держали место. Вот ребята и торопились.

— Вы обратили внимание на снимок в паспорте? — поинтересовался Киселев. — У вас не возникло сомнений, что перед вами именно эта женщина?

Хозяин начал раздражаться:

— Она — и точка.

— Можно осмотреть комнаты?

Сыщики шли на риск. Тарасюк мог заартачиться, пожаловаться начальству. Оснований для обыска не имелось никаких. Дмитрий Васильевич действительно попытался возражать, однако, на их счастье, слабо: