Майкл Коллинз - Страх

— Потом что?

— Ничего. Джо-Джо делал свои восьмерки.

— Ты сказал, вы оба были у Шмидта до шести часов?

Пит задумался.

— Нет, мне надо было домой. И я ушел первый, А Джо-Джо остался, прикрыл мотоцикл.

— Ты после этого говорил с Джо-Джо?

— Ну да, часа через два. И в пятницу тоже. Довольна рано. Он сказал, что занят, не может ремонтировать мотоцикл. Я вам уже говорил.

— А еще что-нибудь он тебе сказал? Может быть, об этой машине?

— Нет.

Я поднялся.

— Ладно, отдыхай. Врач сказал, в понедельник снимут повязки.

— Вы должны его найти, — возбужденно проговорил Пит. — Они ведь уже убили Шмидта и Нэнси…

— Найду, — пообещал я. Но каким я буду — первым или вторым?

На темной улице рядом с больницей святого Винсента я чувствовал себя неспокойно. Сейчас это был не мой город. Он принадлежал убийце. Убийце, который мог нанять людей, искавших Джо-Джо и, может быть, меня. Две тени, у которых не было имен и лиц и которые убивали, задавая вопросы.

Патрульный Стеттин наклеил штрафной талон на черную машину с откидным верхом, потому что Джо-Джо и Пит переставили ее в запрещенное для стоянки место. Только это имело смысл. Убийца вернулся к своей машине и обнаружил на ней талон. По какой-то причине это было опасно. Вероятно, потому, что талон привязывал его к определенному месту в определенное время. Под чей удар это ставило убийцу — полиции, Паппаса или обоих? Я не знал. Но получается, что он нашел талон, подстерег Стеттина, напал на него и забрал штрафную книжечку. Это был один большой ответ. Но оставался один большой вопрос: если у убийцы был талон и книжечка с корешком этого талона, то почему он гонялся за Джо-Джо? Пока я обдумывал все это, ноги сами несли меня — туда, где я мог узнать остальное. У меня появилось неприятное ощущение — что вот сделаю еще один шаг и повернуть назад уже не смогу…

Я стоял в начале квартала, где Швед Олсен и его семья жили в своей ярко раскрашенной помойке, и внимательно смотрел по сторонам. Улица была темная, но не пустынная. Субботний вечер все-таки: люди вынесли на тротуар стулья и кресла, сидели, разговаривали, пили пиво. Свободное время. Счастливое время.

Я шел по кварталу, и меня едва удостаивали взглядом. Я их не интересовал. А вот и дом Олсенов — я поднялся по нескольким ступенькам в вестибюль. Нижняя дверь была открыта. Я слился с тенями тускло освещенного холла внизу. Некоторое время стоял не двигаясь. На улице снаружи не было никого подозрительного. Все же узнали они что-нибудь от старого Шмидта или нет? Если да, то, вероятно, для Джо-Джо уже все кончено. Я был уверен, что Шмидт ничего им не сказал, но где же они? Мне не нравилось ощущение — как будто что-то смыкалось вокруг меня.

Я поднялся по лестнице. Комнаты за открытыми дверями были темными. Мерцали голубовато-белые экраны телевизоров, жужжали электрические вентиляторы.

Дверь Олсенов оказалась закрытой. Олсенам было о чем подумать, помимо жары. Я нажал на кнопку звонка и стал ждать. Конечно, знал, что рискую. Меня уже предупредили — не лезть в это дело. Да, риск большой, но в жизни приходится иногда рисковать. Если ты никогда не рисковал, ты никогда не жил. Просто существовал, как морковка на грядке. Швед сам открыл дверь.

— Ты сошел с ума, Форчун.

Его сыновья сидели в креслах. Услышав эти слова, они поднялись. Мать, Магда, была в зеленом платье, которое придавало ее морщинистому лицу отвратительный желтоватый оттенок. Казалось, она не могла поверить, что я снова к ним пожаловал. Я вошел, чуть оттесня Шведа в сторону. Парни пошли мне навстречу со сжатыми кулаками. За моей спиной стоял Швед.

Прежде чем они приступили к действиям, я начал говорить. Я забросал их словами. Никаких имен и множество догадок. Старый полицейский метод.

— Он вернулся и обнаружил, что Стеттин прилепил талон на машину, правильно? После того как убил Тани Джоунс, он вернулся и увидел, что Джо-Джо переставил машину — а машина была с наклейкой, — и тогда он забрал у Стеттина штрафную книжечку. Потом пошел за Джо-Джо. Конечно, я понимаю, как вы перепугались. Я бы тоже испугался. Этот человек достаточно сильный, чтобы выступить против Паппаса. А вы оказались между ними… Никаких имен, просто «он», а звучит это очень убедительно. Если человек, с которым ты говоришь, испуган, он обычно, проговаривается — пытаясь защититься, невзначай называет имя. Я использовал этот трюк сотню раз в делах о разводах.

— …Он обманывал Паппаса с его подружкой. Потом — бах, бах — он ее убивает. Это уже большие неприятности. Но ему удается уйти незамеченным. Он возвращается к машине — а она помечена. Люди знают, что он был в этом квартале. Джо-Джо знает, что он был в этом квартале. Он должен убить Джо-Джо. Джо-Джо его видел? Что еще мог он сделать, кроме как пойти за Джо-Джо?