Марина Крамер - Алекс, или Девушки любят негодяев

— Ну наконец-то ты ответил! Что случилось, куда ты пропал? Ты знаешь, что мне так и не позвонили из посольства?

— Марго… Мне все равно.

— Ах, ну я иного и не ожидала. Как ты понимаешь, меня на свадьбе сегодня не будет. По твоей милости.

— Свадьбы не будет, Марго.

— Что?? Ты опять ее продинамил?

— Она меня продинамила, детка. Увы. Я не могу сейчас говорить, прости.

Сказав последнюю фразу, Алекс замолчал, уставившись в потолок. Мэри молчала. Ее охватил ужас — да ведь он форменное чудовище, он совершенно лишен чувств и эмоций, у него нет морали, нет сострадания — ничего человеческого. И это он толкнул эту несчастную девушку в петлю, тут не может быть сомнений. Он — и его поступки, его исчезновения и возвращения, его слова и его действия. Надо же, оказывается, Марго внутри намного сильнее, чем кажется — только ей удалось пройти через подобное и сохранить не только жизнь, но рассудок.

«Нет, мне это не по силам, — думала Мэри, машинально вставляя в мундштук сигарету и закуривая. — Не по силам — и абсолютно не нужно. Я не хочу окончить жизнь в петле или от передоза наркотиками. А с ним, чувствую, по-другому не получится. Я у себя одна — и мне надо спасаться».

— Ты не сможешь уйти, — вдруг сказал Алекс, и Мэри, подпрыгнув, уронила мундштук на пол.

— Я не собиралась…

— Мэ-ри, не ври мне. Ты боишься. Но поверь — с тобой ничего не случится, я знаю.

«Проверять это я не собираюсь, уж извини».

— Почему сейчас твоя дочь в Англии? — спросила она, стараясь сменить неприятную тему.

— Я не мог оставаться там. И ее не мог оставить. Я продал все в Вене и увез Марго-младшую к своим родственникам в Англию. Ей там лучше. Проблема в другом — родня Сони пытается отсудить ее у меня. Но этого они не добьются. Моя дочь будет жить там, где я скажу.

— А тебе не кажется, что ребенку лучше с бабушкой?

Алекс вдруг стал жестким и чужим:

— Не лезь, Мэ-ри. Когда я захочу узнать твое мнение, я непременно спрошу, поняла?

Вместо ответа Мэри мягко сказала, вставая из кресла:

— Тебе надо отдохнуть. Воспоминания выматывают.

— Мне стало легче.

— От чего?

— Я сказал все, что было. Теперь ты не узнаешь это от кого-то.

— Тебе это важно?

— Да.

Да…

Рано утром, часов около семи, Мэри, полностью одетая, на цыпочках вошла в большую комнату. Алекс еще спал, одеяло сползло, обнажая торс, и Мэри невольно засмотрелась на его грудь и забинтованное плечо. «Господи, почему я такая? Зачем я отталкиваю его? Зачем делаю больно обоим…», — подумала она, но тут же одернула себя — нет, так не пойдет, сейчас совсем раскиснет и останется, а это — поражение. Мэри вздохнула и, не справившись все-таки с собой, наклонилась и быстро коснулась губами щеки Алекса. Он что-то пробормотал во сне и улыбнулся. Мэри, вытерев выступившие почему-то слезы, быстро пошла к двери.

Листок бумаги, сложенный вдвое, белел на черном стекле журнального столика и привлек внимание Алекса, едва тот открыл глаза. Протянув руку, он лениво взял его и развернул. Первые же строки заставили Алекса сперва просто приподняться на локте, а затем и сесть.

«Я решила, что ты все-таки имеешь право знать. Раз уж так случилось… Наверное, во всем есть высшая справедливость, Алекс, и за все в жизни надо заплатить. За все — за хорошее и за плохое. И мы платим — каждый по-своему. Ты — одиночеством в окружении множества женщин. Я… душевной болью и постоянным страхом. Что ж… Я очень надеюсь, что у тебя все будет хорошо. В конце концов, именно тебе я обязана многими вещами в своей жизни. И еще — Марго. Не обижай ее, не отталкивай. Пусть она будет счастлива хотя бы теперь. Теперь — за все, что ты сотворил с ней в прошлом. Подумай об этом, Алекс.

Не хотела, но ладно — это все-таки последнее мое стихотворение. Пусть будет.

Да, я знаю — рифмы банальны, слова избиты. Но что взять — какая я — такие и рифмы, уж не обессудь. Зато честно и от души. Все.

Мэри».

Алекс не верил глазам — она прощалась с ним. Прощалась, как прощаются самоубийцы — с напутствиями, с мыслями о собственной вине… Неужели..? Он в ярости скомкал листок и швырнул его на пол, потом передумал, поднял и убрал в стол. Нужно что-то делать, но что? Куда она пошла, что собралась делать? Безумная девка, ненормальная!