Дороти Сэйерс - Медовый месяц

25 сентября.Хелен и газеты сделали нашу жизнь совершенно невыносимой. Питер в шоке от собора Св. Георгия и пышного приема. Харриет страдает от комплекса неполноценности, но изо всех сил старается это скрыть. Написала все приглашения.

27 сентября.Питер пришел ко мне и сказал, что если все так и будет продолжаться, они оба сойдут с ума. Они с Харриет решили все провести без лишнего шума. Пригласят только самых близких друзей. Скромное венчание в Оксфорде, прием в моем доме, медовый месяц где-нибудь в тихой деревушке. Я с радостью согласилась им помочь.

30 сентября.Договорились с Ноуксом, что медовый месяц проведут в Тэлбойз. Никто об этом не знает. Наверное, Н. успеет хоть немного подготовить дом к их приезду и сможет одолжить им мебель и пр. Я спросила: «А если не успеют починить водопровод? Что вы будете делать?» Питер ответил: «К черту водопровод!» Кстати, когда он был ребенком, у нас еще не было водопровода. Венчание (получено разрешение архиепископа) назначено на 8 октября. Пусть Хелен думает, что хочет. Газетчики тоже. Харриет уже немного успокоилась. Питер говорит, что медовый месяц в гостинице — непристойно. Английскому джентльмену подобает провести его под крышей собственного дома, особенно если эта крыша в елизаветинском стиле. Ужасная суматоха из-за свадебного платья. Выбрали стильное платье из золотой парчи от Борта. Длинные рукава, квадратный вырез, высокий воротник. Никаких украшений, только мои длинные серьги, которые когда-то принадлежали прабабке Делагардье. Подружки невесты — из колледжа Харриет. По-моему, очень трогательно. Сплошные разговоры по телефону и клятвы никому ни о чем не рассказывать. Бантер первым отправится в Тэлбойз, посмотрит, все ли готово к их приезду.

2 октября.Поездку Бантера придется отменить. За ним постоянно следят газетчики. Один даже пытался пробраться в квартиру Питера через служебный лифт. Бантера чуть не арестовали «за нападение на прессу». П. говорит, придется поверить Ноуксу на слово. Деньги он уже получил и пишет, что все успеет подготовить. Он и раньше сдавал дом на время летних отпусков, поэтому можно надеяться, что все будет в порядке… Хелен вне себя, потому что еще не разосланы приглашения, а 16 октября уже не за горами. Сказала ей, что, мне кажется, дату еще официально не утвердили (!). Хелен спросила, почему такая задержка? Питер струсил, или Харриет опять решила сыграть с ним злую шутку?.. Я ответила, что, во-первых, это их свадьба, а не наша, и, во-вторых, они оба уже давно совершеннолетние… Из слуг с ними поедет только Бантер: он очень хозяйственный и, если найдет себе пару помощников в Тэлбойз, все будет замечательно. Думаю, Харриет испугает слишком большой штат прислуги, и Питер решил дать ей время немного привыкнуть. К тому же, городские служанки совершенно не приспособлены к деревенской жизни. Если Харриет найдет общий язык с Бантером, у нее в будущем не будет проблем с прислугой.

4 октября.Зашла к Питеру посмотреть камни, которые он привез из Италии. Принесли большую бандероль. Почерк Харриет. Мне стало интересно, что же это такое, что нужно присылать по почте вместо того, чтобы просто принести (какая я любопытная!). Делала вид, что рассматриваю цирконий (замечательный, редкий цвет), а сама наблюдала, как Питер разворачивает пакет. Он вдруг сильно покраснел, как всегда, когда с ним говорят о чем-то очень личном, даже интимном, и так и остался стоять, не отрывая глаз от бандероли. Яне выдержала и спросила: «Что это?» Он растерянно ответил: «Подарок жениху от невесты». Сначала я за нее испугалась, потому что, в сущности, существует не слишком много вещей, которые могут порадовать очень богатого человека, разве что ты и сам настолько же богат. И в этом случае неудачный подарок хуже, чем ничего. Как потом неприятно слышать, когда тебе смущенно говорят, что «лучший подарок — это ты сама, милая». Но что ни говори, все мы наделены обычными инстинктами, и желание делать подарки — один из главных. Я подошла поближе и увидела старинный манускрипт, похоже, семнадцатого века. Красивый витиеватый почерк. Питер сказал: «Самое смешное, что еще в Риме я заказал его по каталогу и страшно расстроился, когда мне ответили, что вещь продана». Я удивилась: «Но ведь ты не собираешь рукописи!» Он ответил: «Конечно, нет. Я хотел подарить ее Харриет». Он перевернул страницу, я увидела подпись «Джон Донн» и все поняла. Питер всегда был от него без ума. Харриет подарила ему чудесное письмо от Д. к одной из прихожанок — леди N. Рассуждение о любви плотской и божественной. Я попыталась его прочитать, но всегда с трудом понимала древнюю графику. Интересно, как бы на ее месте поступила Хелен? Наверное, подарила бы золотую зажигалку. Питер подошел к телефону, и я услышала: «Послушай, любовь моя…» Он сказал это таким голосом, которого я никогда прежде не слышала. Я быстро вышла из комнаты и в коридоре наткнулась на Бантера. Он сказал, что снял лучший номер в «Лорд Ворден» на 16 октября и заказал купе до Ментона, как ему велел Питер. П. спросил, удалось ли ему оторваться от этих извергов-репортеров. Б. ответил, что главный изверг подошел к нему на безопасное расстояние и важно спросил: «А почему «Лорд Ворден», а не яхта или пароход?» Б. ответил, что у леди морская болезнь. Изверг, кажется, остался доволен и дал Бантеру чаевые. Десять шиллингов. Б. собирается передать их в фонд помощи заключенным. Питер посоветовал отправить их в фонд помощи туберкулезным больным и женщинам в стесненных обстоятельствах (мне всегда было непонятно, как это можно «стеснять обстоятельства»).