Энн Грэнджер - Где старые кости лежат

Я велел ей возвращаться домой, но она не послушалась. Говорит, мол, решила уехать, и все, и я ей не помешаю. А вот помешал же! Пришлось, не то она осрамила бы нас, опозорила наше доброе имя! Я схватил ее за шею, надавил да чуть скрутил. А она сразу раз — и осела на землю. Я отволок ее тело в кусты и сразу пошел к Фрэнку.

От мальчика мы, конечно, все скрыли. К счастью, перед тем как уйти, она сама сказала ему, что уезжает. Представляете, родного сына бросила! Наша матушка ни за что не бросила бы нас с Фрэнком, когда мы еще были маленькие. В общем, мы с Фрэнком долго обсуждали, что делать. Все обмозговали. „Слушай, — говорю я ему, — есть на нашей земле место, где отродясь не пахали и не сеяли“. Нам запрещено трогать старый земляной вал. Еще когда мы ферму покупали, нас предупредили, что вал тот исторический и ему нельзя наносить ущерб.

В тот же вечер мы дождались, пока мальчик заснет, спустились и подрыли вал. Земля там рыхлая, вся в кроличьих норах, под землей туннели, ходы… Главное было вырыть лаз пошире, чтобы она уместилась. И вот что интересно. Стали мы копать и увидели целую кучу старых костей, а между ними — безделушки всякие, ну вроде украшения! Еще нож нашли, весь заржавелый, чаши и кубки, все выщербленные да ломаные. Целую гору всякой дряни — к чему она теперь? Эйлин мы положили к тем, старым костям, а все, что нашли под валом, снесли домой и хорошенько рассмотрели. Ничего там хорошего не оказалось, вот что! На следующее утро я отнес их обратно и зарыл в другую кроличью нору, рядом с тем местом, куда мы положили Эйлин.

Мы с Фрэнком никогда о том не говорили. Ну, а мальчик ни разу о матери не вспомнил. Думал, она уехала на автобусе. Сдается мне, он все ждал, когда от нее придет письмо. Несколько недель сидел на валу, караулил почтовый фургон. Писем не было, он и потерял интерес. В семьдесят восьмом Фрэнк умер, и мы с Брайаном остались на ферме вдвоем. Но мы и вдвоем неплохо управлялись.

Когда археологи спросили разрешения копать, я не испугался, потому что знал, что рыться они станут совсем не там, где мы похоронили Эйлин. К тому же с того дня почти тридцать лет прошло; вряд ли от нее много осталось. А испугался я, когда они выкопали древний скелет. Посмотрел я на него и думаю: сколько пролежал в земле, а как хорошо сохранился! А Эйлин они бы нипочем не нашли, если бы не случай; выходит, не повезло нам.

Жалко, что Маркби был с ними, когда нашли ту, первую кость. И еще одна бойкая девица, археолог. Конечно, они сразу поняли, что к чему, и Маркби приказал перекопать весь вал. Тогда-то и нашли Эйлин и еще другие старые кости — за тридцать лет все перемешалось. Вот шуму-то было! Говорят, откопали какого-то саксонского короля, что ли…

А Маркби — ух и хитер же! Сразу угадал, что под валом может быть Эйлин. Примерно в то время, как ее не стало, его дядя был священником в Уэстерфилдской церкви. Да-а, преподобный Маркби умел читать проповеди! До сих пор как вспомню, прямо мороз по коже!»

Записка старшего инспектора Маркби суперинтенденту Маквею:

«Все эксперты, осмотревшие Лайонела Фелстона, сошлись во мнении, что он находится в здравом уме. И я не склонен оспаривать заявление врачей. Судя по всему, Лайонелу от рождения свойственна некоторая ущербность. Нищее детство, властная, набожная мать, чрезмерная близость двух братьев, их отгороженность от внешнего мира… Впоследствии эти отклонения выразились у Лайонела в своего рода религиозном помешательстве. После известных событий ему также приходилось постоянно подавлять чувство вины, отчего его психика еще больше расшаталась.

Уверен, что в данном случае обвинитель прав и Лайонел не заслуживает снисхождения. С облегчением закрываю это поистине трагическое дело».

Мередит сказала:

— Мне тяжелее всего думать о том, что у Брайана отняли всех самых дорогих для него людей. Вот почему он стал таким мрачным и злобным. Сначала у него отняли мать, затем Натали, а теперь даже мерзкого старого Лайонела! Ведь его поместили в психлечебницу закрытого типа…

— Вот уж где он развернулся! Представляю, как он стращает остальных пациентов Страшным судом, лишая их остатков разума!

— Алан, не шути так! Бедный Брайан не такой, как мы, интеллектуалы, лишенные корней. Если у нас трудное детство, мы перебираемся в другое место и начинаем жизнь заново. А Брайан… он привязан к своей земле, к своей ферме. Каждый день он выходит из дому, видит на горизонте развалины и вспоминает Натали… и все остальное. Кстати, как он воспринял известие о том, что его мать убили много лет назад?