Роберт Фиш - Риск - мое призвание

Мы пожали друг другу руки, и я ушел, договорившись встретиться у входа в гостиницу в полвторого ночи. Я подумал, что еще не настало время говорить ему о Пэтти. «Просто я возьму ее с собой, — решил я, — ведь у нее было такое же право узнать правду, как и у Сиверинга». Никто, ни удалой частный сыщик из Штатов, ни тем более человек, отдавший ее отца в руки палачей, не могли ей этого запретить.

Йоахим Ферге обосновался в кабинете шефа полиции Гармиша, который в это время был в отпуске. Когда я туда пришел, Ферге на месте не было, и мне пришлось убивать время, листая брошюры с видами Гармиш-Партенкирхена в горнолыжный сезон и выслушивая анекдоты, которыми, отчаянно жестикулируя, сыпали на немецком и английском языках местные полицейские.

Появление розовой лысины Ферге как раз совпало с тем моментом, когда я почувствовал голод. Мы вышли на улицу и дошли до уютного ресторанчика под черепичной крышей, где заказали себе свиные ножки с маринованной капустой, которые залили таким количеством темного пива, что наверняка удовлетворило бы даже коренного мюнхенца. Пообедав, Ферге тихо отрыгнул, стукнул кулаком себя в грудь и, протянув мне черную сигару, вознамерился закурить точно такую же.

— Сиверинг… — начал было я, но не зря деньги за сигары брали вперед. Будь они еще немного покрепче, их можно было бы продавать как средство для окуривания помещений в целях дезинфекции. — Он отведет меня к Беккерату.

— Ага, — отозвался Ферге. — Так я и предполагал, так я и предполагал.

— Я не буду возражать против наружного наблюдения, но только при условии, что местные филеры не будут слишком громко топать.

— Так вы не будете возражать? — переспросил Ферге с одной из своих нечастых улыбок.

— Я мог бы вообще ничего вам не говорить.

— Вас могли бы выдворить из Германии еще несколько дней назад.

— Вот этого не надо. Вы и так неплохо мной попользовались.

— А к чему тогда вы все это говорите?

— Мы берем с собой на пикник парочку дам, и было бы приятно сознавать, что вы находитесь где-то поблизости. Но до тех пор, пока я вас не позову, держите дистанцию, а то наша сделка не состоится.

Не успел Ферге возразить, как я добавил:

— Но и это лишь только часть сделки.

— Да?

— В подобной ситуации я чувствую себя абсолютно голым. Мне нужна пушка. Полицейский «Люгер» вполне подошел бы.

— Почему вы против того, чтобы мы взяли Беккерата сразу, как только вы нас на него выведете?

— Даже вы этого не сделаете. Золото, помните?

— Золото, — задумчиво повторил Ферге, и мы заказали еще пива.

— И еще. Не тогда, когда вы пойдете за нами к золоту, а только в том случае, если мы вас к нему выведем. Я подам знак.

— Все это ради молодой американки?

— Да. Ну, договорились?

— В местном полицейском управлении собрана отличная коллекция «Люгеров», — произнес Ферге, поднимаясь со стула. После всего того пива, которое мы выпили, он шел к выходу, смешно переваливаясь с боку на бок.

Когда мы ехали в такси в направлении Цугшпитце, Пэтти вдруг сказала:

— Я нервничаю.

— Боишься?

— Нервничаю. Чет. Мы уже так близко, и скоро все узнаем. Я даже не могу сказать, осталось ли у меня еще желание все разузнать. А что, если он…

Она не договорила, да в этом и не было необходимости. Такси трясло на брусчатке, водитель крутил и кивал головой на толстой шее. Было около половины второго ночи, и его вытащили из-под теплого стеганого ватного одеяла прямо в прохладу летней баварской ночи. Было действительно прохладно, если не сказать, что холодно. А по-настоящему холодно станет, когда мы поднимемся выше в горы. Лето в горах Баварии, как разъяснил нам шофер, кончается быстро. По раннему часу он пришел к выводу, что в гостинице «Цутшпитце» нам предстоит присоединиться к группе, с которой на рассвете мы совершим восхождение на гору с таким же названием. И добавив, что там, наверху в одно такое прекрасное утро вполне можно увидеть первый снег, он опять принялся крутить и кивать головой. Когда наш «Опель» пошел на подъем с крутым виражом, его голова вдруг упала на грудь, после чего я изо всех сил старался поддерживать с ним разговор, пока мы наконец не доехали до места. Пытаясь разобрать мой немецкий, заснуть он никак не мог, это уж точно.

Мы расплатились, и Пэтти еле слышно произнесла:

— Вот мы и здесь…

На фоне ночи выдыхаемый ею пар казался белым. Мы прошли по частной дороге к гостиничной автостоянке, и услышали шепот: