Владимиp Югов - Человек в круге

Мы сидели почти рядом на пышном диване, Мещерская рассказывала, как Павел приходил домой и выбегал в одних трусах из ванной. У него была великолепная фигура. Почему же он ревновал Леночку? Таким мужчинам не надо ревновать! Они должны быть уверены. Неуверенный мужчина всегда терпит поражение! Это так. Это закон.

- Вы посмотрите на Зиновия Борисовича. Он ушел. Вы молоды, красивы. Но он не ревнует.

- Скажите, - я боролся с желанием взять ее руку и снова поцеловать, но что-то сдерживало меня: то ли то, что в комнату внезапно может войти Зиновий Борисович, то ли то, что я знал Лену и был именно в нее влюблен, где теперь ваша дочь?

- Живет в нашем городе. У нее отдельная квартира.

- Она... замужем?

- Нет, она любит Павла Афанасьевича. Любит по-прежнему.

- Вы можете дать мне ее адрес?

- А вам лучше дам адрес Железновского.

- Железновского?! Он тоже тут? В вашем городе?

- Нет, он в Москве. Вы спросите, почему я предложила вам его адрес, я отвечу. Железновский несколько раз рассказывал нам о всем том, что тогда было. Всякий раз упоминал он при этом и о вас. - Мещерская улыбнулась и погладила мою руку. - Железновский о вас хорошего мнения. Говорит, что из щелкопера вы выросли в порядочного умного писаку.

- Спасибо, - смутился я. - Что же, если не хотите давать адрес дочери, давайте адрес Игоря.

Она неловко встала. Хмель от коньяка ударил мне снова в голову. Теперь только я поверил, что это - Лена. Это она. Она! Я припал на колени и придержал ее за талию. Я поцеловал ее это гладкое бархатное колено, она опустила руку на мою нетрезвую голову и пошевелила в волосах пальцами:

- Ну, ну, ну!

Я отпрянул от нее и знал уже, что больше так не поступлю. Это же не Лена, это же ее мать!

Мещерская, шурша своим богатым убранством, проплыла мимо меня, вошла в другую комнату и вскоре вернулась с блокнотиком.

- У вас есть ручка?

- Да. - Я теперь отводил от нее глаза.

- Ну пишите. Москва, улица Кропоткинская, восемь... Записали? Квартира двадцать четыре. Телефон семнадцать, двадцать один, шестнадцать... Звонят ему обычно около десяти часов утра. Вечером звонить бесполезно. Не дозвонитесь.

Она плавно уплыла вновь, и я вновь был потрясен женской красотой и этими великолепными ее формами, формами этой женщины Лены - Марины Евгеньевны...

- Ведите себя скромненько, - вернувшись, тихо шепнула она мне на ушко, - Зиновий Борисович, по-моему, еще не спит.

- Простите, - забормотал я.

Мещерская махнула рукой и села вновь показательно. Боже, как это... прекрасно! Я мог бы тогда увидеть Лену. Что меня удержало? Я ее тогда любил. Я мог поклясться, что я ее люблю. Я бы... стал перед ней на колени и долго умолял бы полюбить меня. И она не виновата, что Бог ей дал красоту, и она не могла справиться с этой красотой.

- Оч-ни-тесь! - проворковала Марина Евгеньевна. - Видите, как я права! И почему не даю адрес Леночки... Вы же тоже так пойдете к ней. Игорь рассказывал, как вы увели ее от него. Вы соблазнитель. Нужно ли теперь это моей дочери?

- Вы шутите...

- А вот и нет, не шучу. Есть мужчины, которые все могут. Павел был из таких. Он сейчас там, вероятно, соблазняет. К нему идут потоком. Говорят, у таких, как он, там деньги, положение. У них там все проще. Не заглядывают в скважину: а что ты там поделываешь? Это у нас всеобщий аврал, когда к мужчине заходит женщина. Я не нашла слова и сказала аврал. Это всеобщее помешательство. Павел от этого избавлен.

Я вспомнил письма-доносы, слова Лены, которые зафиксировал доносчик. Эти слова - копия теперешних. Научилась ли Лена от матери глядеть на все проще? Однако я произнес:

- Вы говорите злые вещи!..

- Полноте! - Мещерская вдруг похолодела лицом и четко, как бы диктуя мне, добавила: - Запомните, я ничего не боюсь. Я не боюсь при вас сказать, что если бы моя дочь уехала туда, к нему, я бы была счастлива... Вы посмотрите на него! - Кивнула на дверь, куда ушел недавно ее муж. - У него трясутся руки! Улаживание, улаживание... Сколько нужно ума, изворотливости, чтобы жить у нас неприкосновенным!

Елена Мещерская... Полковник Шмаринов еще тогда, в нашем городке, предложив мне место Железновского (тоже ведь офицерская должность! уговаривал он), раскладывал мне, как на картах, с чем могу столкнуться я на новой работе. Тут и логика, тут и психология, тут и судьбы, и неожиданные повороты. А самое главное - нужны порядочные люди, которые, разбирая то или иное дело, не будут слепо прикладывать руку к головному убору и выполнять всякие распоряжения и приказы.