Владимиp Югов - Загадка мадам Лю

Ледик испытывал сложные чувства. То хотелось ему Катьку поставить на пол, то приласкать. Скорее всего его удерживало положение, в котором очутился. Ведь не уйдешь отсюда вот так просто, оставив девочку, признавшую в тебе своего отца.

- Ты быв в командиовкэ?

- Да в какой я там был командировке? Я, видишь же, служил.

- Слузив?

- Да. - Ледик подтолкнул ногой свой чемодан, нагнулся вместе с ней к нему и стал открывать. Открывать замок одной рукой было неловко, ручка покоилась в большой его правой руке, и он открывал замок левой рукой.

- Ты дерзы от так, - показала Катя на чемодан и тут же нагнулась к чемодану и одной, свободной своей рукой стала поворачивать его к нему. Ух, ух, какой он каплизный... Попай ключиком?

- Не попал.

- Не тоопись, - серьезно посоветовала она. - А то поокутишь мимо и не попадешь. Видишь, у нас есть бойшой чемодан, он поокучивается и без толку.

- Справимся, - пообещал Ледик.

- Деушка тоже спявьяется. Он ловкенько щелкнет, и вся капуста...

- А мы тоже щелкнем.

Невольно при новом движении попытался вынуть ручку из своей руки, но замерла, напряглась, и он почувствовал, как Катя испугалась.

Почему он остался на эти дни у жены? Да, видимо, вот и поэтому. Приехав, он еще не понимал - до встречи с этой девочкой - что у него отняли ответственность за эту маленькую жизнь. Не они - мать и отец этой хрупкой девочки, решали судьбу - и свою, и ее, - решали за них, решало большое государство. Все знающее, все понимающее. Обросшее великими лозунгами защиты Отечества. Но многого не предусмотревшего, когда речь идет о конкретном защитнике.

Слишком сложным оказалось потом все уладить. Все каялись, все плакали. И особенно убивался отец Ирины. "Как же я мог это все оставить так! Старое я решето!" Между прочим, об отце Ирины Ледик рассказал потом Струеву. Вдруг тесть явился непрошенно. Ледик в тот час выбирал из чемодана подарки. Конечно, он купил кое-что и для Ирины, и для Кати. Был уверен, что зайдет. Тесть оглядел Ледика, тот смущенно встал с колен стоял же у чемодана. Ирина встала решительно между отцом и Ледиком: что-то уж слишком долго разглядывали они друг друга. Неуступчивы были!

- Дед, - сказала Катя, как бы выводя всех из оцепенения, - цто же ты так стоис? Виишь, как у нас появился гость? Ты цто, озабыл моего папу? Это же мой папа!

Ледик вновь нагнулся к чемодану, закрыл его, приподнял зачем-то. Он поискал глазами, куда положил свою бескозырку. Катя, оказывается, прикрыла ее полотенцем - чтобы случайно не замаралась. Ледик медленно надел бескозырку, взял в руки чемодан.

- Мама, - прошептала Катя, - он зе уйдет!

- Ты погоди, - сказал отец Ирины. - Ну чего ты сразу лезешь на дыбы! И ты тоже... - Посмотрел в сторону дочери. - Выходит, вроде я ваш враг?

- Не враг ты, отец. Пока - лишний... Дай нам самим разобраться...

После того, как он рассказал обо всем этом - ну почему остался в доме жены и почему не ушел оттуда (как же, если Ирина так сказала? ведь она тоже имеет права на меня!), Струев спросил:

- А дневник Ирина когда-нибудь вам показывала свой?

- Дневник? Какой дневник?

Нет, он не знал о ее дневнике.

Он знал другое. Знал ее кокетство, слезы. Не знал, почему - у двери... Не знал, как доказать, что он не убийца... Они докажут. По линии. Идиологической, политической. Он знал настоящую любовь - секс. Этому его научила контр-адмиральша. Он связался с ее племянницей - Верой, которая приехала в дальний гарнизон на летние каникулы... Вера потом вышла замуж за сорокалетнего лысого старшего офицера. Назло Ледику. Он же говорил ей все время, что с женой - пошло к концу. А потом вдруг сказал, что об Ирине думает все время. И чем ближе к концу демобилизации, тем чаще дышится.

Вера, Вера... Когда он зашел в дом жены, подумал: "Неужели из той Ирки вышла такая классная баба?" Идет по улице - конечно, мужики оглядываются. У нее были теперь большие карие глаза, щеки с ямочками. Вся она - в меру. Вся она, - как бы прикидывал по-своему Ледик, - в меру полненькая, в меру худая. Но - изящная. Вся хороша, ослепительна. Хотя... голос глухой, кричит почему-то громко... Курит? Пьет? Кашляет так грубо. Отчего?

Выходит, Катька могла подглядеть, что они делают у самого порога... Видишь, у нее ни стыда, ни совести. Она так привыкла, это ее кайф. А после, когда дед пришел и увел Катьку в детский садик, она, наскоро поев, кинулась к постели. Ирина тут же заговорила о Маркесе. "Ты читал что-нибудь из него? - Она скоро раздевалась. - У него есть эпизод великолепного секса. - И смутилась: Ледик молчал. - Когда племянник и тетя спрятались в доме на несколько дней и только этим занимались... Ну, пожалуйста, иди ко мне быстрей!"