Владимиp Югов - Загадка мадам Лю

- Но ведь убитая не скажет теперь, что между нами было.

- И в дневнике нет этого.

- Я не вырывал страниц.

- Это - да. Вы знали, что убитая имеет дневник?

- Поговаривали об этом. Они же с Фишманом соревновались... В писатели лезли. Слог у нее был пожиже, чем у Фиши, но, однако, крепок.

- Потому вы, не дождавшись меня, рванули к вещественным доказательствам?

- Нет, просто я подумал, что ваша жена в тот вечер затеяла какое-то культурное мероприятие. Вы будете поздно.

- И как вы думаете выходить из этого положения?

- Как? Я думаю, вам не удастся вытурить меня из дела. Потому что не даст товарищ полковник, наш главный с вами на сегодня бог.

Полковник, слышавший весь этот разговор, нейтрально хмыкнул.

- Скажите уж, что дочь полковника учится на факультете, где деканом ныне ваш отец.

- И это важно, Александр Александрович. - Васильев завинтил крышку термоса. - Мы же живем не в свободной стране, где взаимоотношения контролируются совестью. Мы давно ее потеряли, совесть-то. Никто не заставит отца причинить боль моему прямому начальнику. Отец мой всегда отличался разумом. А с вас, если уж хотите знать, слетит не один волосок, как только тронете меня...

- Видишь, товарищ полковник? - Теперь уже хмыкнул Струев.

- Далеко пойдет, - осклабился Сухонин. - Если, конечно, не остановят... Грубо, старший лейтенант! Но это, Саня, ты его спровоцировал!

Я сидел насупившись. Что же произошло с нами, грешными? Почему они не стесняются меня, человека столичного, с остреньким перышком? Они сами идут на зуб, открывая язвы профессии. У них точно так, как у всех. Раньше боялись газетной полосы, хотели попасть в нее лишь положительными. Теперь - другое время? Пиши! Все стерпит газетная или журнальная полоса. Напротив, чем хуже о тебе, тем лучше резонанс. Ты не в мафии, ты не их, если тебя хлещут.

- Молодой человек! - Полковник сидел в машине вразвалку, он обращался ко мне. - Вы, говорят, из пострадавших?

- Да, - ответил за меня Струев. - Он получил ночью по куполу.

- Как?

Полковник глядел на меня испытующе.

- Я, я... - Я забормотал.

- Просто любопытство, - подумав, сообщил подполковник. - Верно я говорю?

Я кивнул головой.

- А кто же вас ударил? - спросил Сухонин.

- Если бы он знал! Мне позвонил с Хапстроя, тот же Плотников сообщил: какая-то женщина тащит окровавленного мужика...

- В том-то и дело, что крови не было, - отозвался я.

- Утюгом, завернутым в полотенце, и шарахнули, - засмеялся подполковник.

- Шутки шутками, а все это мне не нравится, - сказал полковник.

Машина остановилась. Я узнал домик, узнал место, где прятался. Все выглядело хуже, чем вчера. Облезлые гнилые стены деревянного сооружения были так стары и угрюмы, что я невольно съежился. Внизу говорливо тек ручей. В синем небе не было и облачка. Было жарко, сон морил меня; все-таки подняли они меня рановато. Надо было вообще-то отлежаться.

- Где вас ударили? - спросил Струев, подойдя ко мне и закуривая. - В каком месте? То есть, я спрашиваю, не куда вас ударили, а где? У буерака? Или внизу?

- Думаю, что вон там. - Я кивнул головой на небольшой штабелек кирпичей. - Но я...

- Да какое это имеет значение? - махнул рукой полковник. - Нет главной нитки. - Он чихнул и полез за платочком. - Истинная правда!.. Ну куда делся этот воришка да еще и в законе? Зачем сразу разболтали о нем?.. У кого насчет него эта идея созрела?

- У Васильева, - заметил подполковник.

Мы зашли в комнатку, где недавно видно жил "вор в законе". Мрак, неуют охватил меня, заставил зябко оглянуться. В углу я увидел лужу крови. Уже слетелись мухи, жужжали. "Вот так бы и меня", - с каким-то ужасом подумал я. В голове сразу же после этого начались боли.

5. ГДЕ ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ

Все по порядку. Помните эти фантастические исчезновения букв в записке, которую оставили мне на столе в номере гостиницы? Грешным делом, я хотел потом превратить это в шутку, ибо не раз имел дело со своим братом писателем и артистом, охочем на розыгрыши. Заберется в номер, слава богу, рожи примелькались на экранах, принимают за своих, вынут из бумажника одну записочку, вкладут совсем другую, а ты разрываешься от любопытства и недоумения.

Так и подумал я на своих. Где-нибудь рядом, на гастрольных подработках, и шутят. А тут, уже перед отъездом самым, - звонок телефонный. Говорит некто Добрюк, из здешней милиции.

- Не узнаешь? - спрашивает. - А помнишь, я приходил к тебе, когда у тебя дачный кирпич украли?

Я узнал его голос. Хрипловатый, добрый. Оказывается, сейчас в глубинке. Уехал из столицы. А тут, - рассказывает уже при встрече, - мама старенькая. В село езжу каждую субботу, огород держу, куры, свиньи, гуси, даже голубей завел.