Ольга Баскова - Близнецы по несчастью

– Почему в таком случае вам не взять все на себя? – усмехнулся я. – Может быть, вы умрете раньше своего товарища по подполью.

Мое изречение ему не понравилось.

– Кроме того, – продолжил я, – у каждого из вас есть дети и внуки. Разве вам безразлично их будущее?

– Бросьте это дело, – упрямо повторил Коротков.

Я скривился, как от зубной боли:

– Это все, что вы можете посоветовать?

Он отвел взгляд.

– Кстати, как мне отыскать Светлану?

– Не знаю, – он был рад сменить тему. – Григорий рассказал, как встретил ее в Кенигсберге. Больше о ней никто не слышал.

– А вы не пытались ее разыскать? Обычно фронтовики обращаются во все передачи, которые могут им помочь. Когда товарищей по общему делу остается мало, они пытаются сплотиться и поддерживать друг друга, разве нет?

Старик покачал головой:

– Мы даже не знали, с чего начать.

– Не знали или не хотели знать?

Его высохшая рука потянулась к стоявшей у двери палке:

– Немедленно покиньте мой дом! И чтоб я вас больше не видел!

Я не возражал: ветеран не вызывал симпатий. Но на прощание все-таки бросил:

– Вы спокойно спите по ночам?

В ответ раздалось нечленораздельное проклятие. Только очутившись на улице и глядя на синюю гладь, успокаивавшую глаза и нервы, я понял: запах в квартире Короткова – запах страха.

Татьяна Павловна жила на улице Гоголя. Это название никак не подходило грязной, пыльной, узкой улочке, сдавленной лепившимися вдоль обочины хибарками. Новые русские явно невзлюбили этот район. Во всяком случае, я не заметил ни одного особняка. Старушка оказалась дома, однако дальше прихожей меня не впустила.

– Я уже сказала все, что знала, – вытирая руки передником не первой свежести, поведала женщина. – Больше мне нечего добавить.

– Разговор в коридоре не рождает доверия, – вставил я.

Она пожала плечами:

– О каком доверии идет речь? Я не собираюсь исповедоваться.

– Но вы согласны с тем, что написано в статье?

Она отвернулась:

– У меня нет причин не соглашаться.

Я вспомнил: по телефону старушка разговаривала совсем по-другому. Что же произошло за столь короткий промежуток времени? В широко раскрытых глазах бывшей подпольщицы таился испуг.

– Что вам сказал Владимир? – быстро спросила она.

– Ничего особенного.

– Если он не приказал: уезжайте – то это сделаю я, – тихо молвила старушка. – Давайте оставим все как есть. Неужели вам охота ворошить грязное белье?

– С каких пор истина и справедливость стали грязным бельем?

Повернувшись к ней спиной, я хотел совершить обманное движение и попытаться проникнуть в комнату, но старушка меня раскусила. Пожилая женщина оказалась на удивление сильной, к тому же я не ожидал мощного толчка в грудь. Какие-то доли секунды – и я вновь очутился под палящим солнцем. Тяжелая дверь захлопнулась с сильным грохотом. Мне ничего не оставалось, как направиться к верному другу – «жигуленку». Возле машины, тоскливо переминаясь с ноги на ногу, курил молодой страж порядка. По всей видимости, он поджидал меня.

– Слушаю вас.

Он взял под козырек:

– Ваши документы.

– А в чем, собственно, дело? Не там припарковался?

Для очистки совести я огляделся по сторонам. Возле соседних домов также стояли машины, но они его явно не интересовали. Я протянул паспорт.

– Сегодня угнали такую же машину, – радостно сообщил мне милиционер. – Вам придется проехать в отделение.

Я выпучил глаза:

– Вы подозреваете меня?

Парень хихикнул:

– Подозревать – моя работа. Именно за нее мне платят деньги.

На это нечего было возразить. Пришлось повиноваться.

В маленьком отделении, давно не знавшем ремонта, похожий на пигмея капитан, который, судя по возрасту, уже должен бы побывать майором и, возможно, даже подполковником, недоброжелательно скосил на меня желтые, как у кота, глаза.

– Вы журналист?

– Так точно, – отчеканил я. Скрывать правду от милиции не входило в мои планы.

– Что привело вас в наш город?

Это было уже чересчур. Насколько я помню, никто не обращался ко мне с таким дурацким вопросом. Я скривился:

– Не знал, что для отдыха требуется особое разрешение.

Он прищурился:

– У нас не любят чужих ищеек.

Я расхохотался:

– То есть вы хотете оставаться вне конкуренции?

Мужик сплюнул на грязный пол.

– Заводи свою колымагу – поедем в городское управление. Пусть там определяют, что с тобой делать.

Городское УВД находилось в месте, более пригодном для смотровой площадки. Небольшой двухэтажный коттеджик лепился на верху холма, позволяя оперативникам каждую минуту радовать глаз голубизной открытого моря. Запах кипариса, можжевельника и еще какие-то непонятные мне ароматы приводили в блаженное состояние. Сразу захотелось бросить все к чертовой бабушке, укрыться в спасительную тень акации и заснуть крепким сном. Я непременно так бы и сделал, но бдительный страж порядка постоянно дышал мне в затылок.