Дарья Калинина - Жадина платит дважды

– Правда, – сказала Мариша. – Мы еще раз с ней поздоровались, но она только кивнула в ответ. Так высокомерно вскинула голову и сразу же поднялась и ушла.

– Такая шустрая!

– Навостришься, если целый день из одной половины палатки в другую шмыгаешь.

– Но все-таки, как она ухитрилась пробраться к себе, опередив нас? Если от ее палатки до жилых фургончиков только одна дорога, по которой шли мы. А если пробираться кругом, то там сплошные заросли. Не через шиповник же она скакала?

Мы с Маришей задумались, как это могло быть.

– А что, если вместо бородатой дамы… – начала я.

– Бежим! – скомандовала Мариша, не дожидаясь, пока я закончу.

Мы добрались до фургончика Эльвиры в рекордно Короткий срок и притаились под окнами – до нас долетели обрывки разговора.

– Не понимаю, Андрей, зачем тебе это нужно, – говорила Эльвира. – Я сегодня ужасно устала и прошу тебя, иди к себе.

– Эльвира, я полностью на твоей стороне. Меня от этих тараканов тоже с души воротило. Ты мне что, не доверяешь? Разве я хоть раз тебя подводил? Я же знаю, что ты хорошая баба и неспособна на дурное.

– Господи, – простонала Эльвира. – Как же ты мне надоел. Ростиславу я продала, его тоже тошнило от тараканов. Ты же знаешь, какой он брезгливый. И он все время боялся, что Васька как-нибудь за ними не уследит и они разбегутся. У них же фургончики стояли совсем рядом. Теперь ты уйдешь?

– Привет, Эльвира, – сказали мы с Маришей, заходя в фургончик. – Зачем же ты в милиции соврала, что отраву покупал у тебя Кеша?

– А вам какое дело, – зашипела Эльвира.

– Нам-то все равно, а вот милиции нет, и из-за тебя чуть невинного человека не схватили.

– Это Кешка-то невинный? – возмутилась Эльвира. – Да на нем клейма ставить негде. Думаешь, режиссер случайно предложил ему Алину пришить?

– Интересно, а откуда ты-то это знаешь? – спокойно спросила я. – Тебе случайно не Алина рассказала?

– Вовсе нет, я уже не помню кто, – пробормотала Эльвира, покосившись в сторону.

Там стоял большой платяной шкаф.

– Какой у тебя беспорядок, – сказала Мариша. – Хоть бы дверь шкафа прикрыла. Все же выпадет.

И прежде чем Эльвира успела пискнуть «Стой!» или как-то иначе воспрепятствовать Маришиной инициативе, как моя подруга уже надавила на створку шкафа, которая и в самом деле была закрыта неплотно.

– Не получается, – сказала Мариша. – Что-то мешает.

С этими словами она распахнула дверцу, и внутри шкафа мы все увидели скорчившуюся в виде буквы "X" женщину, лицо которой было прикрыто бородой. Видя, что ее разоблачили, женщина вскочила, с силой толкнула Маришу, которая от неожиданности не удержалась на ногах, и кинулась к дверям.

– Андрей! – предостерегающе крикнула я.

Но могла бы и не стараться, Андрей и без моего окрика знал, как поступить. Он схватил беглянку в охапку и оттащил от дверей.

– Ну-ка, милая, – спокойно сказал он, – посмотрим, кто тут прячется.

Сдернув бороду, он окаменел на месте.

– Алина! Это ты? Как…

– Как, как, – передразнила его девушка. – А куда мне было еще податься? Вот мы с Эльвирой и придумали этот маскарад. Никто не обратил бы внимания на меня в этом костюме, если бы эти особы не догадались каким-то образом, кто прячется под бородой.

– Надо было в фургончике сидеть, а не семечки на крыльце лузгать, – беззлобно посоветовала я ей.

– Андрей, ты ведь меня отпустишь? – жалобно прошептала Алина, обращая на парня полные мольбы глаза.

– Ни в коем случае, – сказал Андрей, и мы с Маришей облегченно вздохнули. – После твоей смерти у нас тут такое началось, что пора бы тебе уже воскреснуть и объяснить в милиции, зачем ты разыграла эту шутку.

– Андрей, мне нельзя в милицию, – заплакала Алина. – Они меня посадят в тюрьму. А что будет с моей бедной бабушкой? Старушка умрет от горя.

– Не умрет, ее Зорин поддержит, – возразила я.

– Все равно, я не хочу в тюрьму, – продолжала плакать Алина, но на Андрея ее слезы не произвели никакого впечатления.

Он вытащил упирающуюся девушку на улицу.

– Сядете в машину вместе с ней на заднее сиденье, – тихо сказал он нам. – Связывать ее я не могу, но и сбежать она не должна.

Первой села Мариша, потом Андрей втолкнул в машину Алину, потом я запечатала выход своим телом, и мы поехали в участок. Сказать, что лейтенант был счастлив, – это значит не сказать ничего. Он светился, словно стая светлячков, и совершенно по-идиотски смотрел на Алину, время от времени норовя ее потрогать (страшно ее этим раздражая), все хотел убедиться, что это не плод его воображения и не сон.