Наталья Андреева - Обыкновенная иstоryя

— У меня к тебе дело, Юра, — сказала она, устроившись на его плече. Тафаев еле-еле отдышался и по привычке потянулся за сигаретой.

— Какое? — спросил он вяло.

— Лику надо убить, — Александра провела пальцем по его животу. Располнел…

— Что так? — Тафаев глубоко затянулся.

— Алик умер, послезавтра похороны. Меня собираются уволить. Контрольный пакет акций переходит к тетке.

— Разве ты не подготовилась? Денег, небось, полно.

— Деньги, Юра, такая вещь, которая имеет ценность, если только в руках у тебя власть. А без власти их любой может отнять. Способы есть разные, ты их все прекрасно знаешь. Мне надо торопиться, пока Лика не пришла в себя.

— Странно… Ты же ей родня. У нее нет наследников, кроме тебя, — он вновь глубоко затянулся дымом.

— Да она лучше ребенка из детдома возьмет, а не то — выйдет замуж за какого-нибудь вдовца. И станет из его помета готовить наследника.

— Да чем ты ей так насолила?

— Я ее переросла. Она, глупая, сейчас кинется благотворительностью заниматься, фонды разные создавать, грехи замаливать. Храм отгрохает, мемориал своему «сокровищу». Которое не ценила, пока Алик был жив, но как только потеряла, до нее вдруг дошло, что главное в ее жизни мимо прошло. Надо было не дрессировать его, а просто любить. А сейчас время не мемориалы строить, их и без того хватает, вся Россия в крестах, а холдинг спасать.

— И ты знаешь как? — насмешливо спросил Тафаев.

— Да. Я знаю. Время Лики Бестужевой прошло, наступает мое время. Добровольно она не уйдет. Она мне ясно дала это понять. Будет битва. Я не хочу решать ее исход в суде. Это ненадежно. Мне нужно сто процентов из ста.

— Саня, да где ты за два дня найдешь киллера?

— Я его уже нашла.

— Давай! Выкладывай! — он резко затушил сигарету.

«Все ж таки не совсем еще хомячок, — с удовлетворением подумала она. — Азарт еще есть».

— Помнишь случай, когда в Лику стреляли? У нее очень вовремя сломался каблук, и пуля разбила стекло у машины. Ты тогда поднял на ноги всю московскую милицию, но убийцу не нашел. А я его нашла.

— И кто это? — напряженно спросил Тафаев.

— Человек, которому моя тетка когда-то здорово насолила. И он решил отомстить.

— Саня, сколько лет-то прошло!

— А месть такое блюдо, которое не надо есть горячим. А не то обожжешься. А вот когда оно постоит с десяток лет и голод станет невыносимым, тогда да, пора! Короче, мне нужен пистолет. Дальше сам думай.

— Ты уверена, что все получится?

— А кто не рискует? — Она прикурила ему еще одну сигарету. — Я открою тебе ее сейф. Ты получишь весь компромат.

— Гарантии?

— Мы ведь с тобой повязаны. Гарантия, милый, наша с тобой любовь, — сказала она насмешливо.

— Ты стала совсем чужой, — сказал он напряженно. — Такое чувство, что в тебя вселился бес.

— В тебя он давно уже вселился. Просто мой бес главнее. Можно сказать, это верховный бес, — она шутя повалила его на кровать.

— Осторожнее! Обожжешься! — Тафаев отвел руку с дымящейся сигаретой.

— Я люблю, когда от тебя пахнет дымом, — она потянулась к его губам. — Мне ни с кем не было так горячо.

На этот раз она говорила правду.

На следующий день они встретились тайно, в парке. Тафаев протянул ей пистолет, завернутый в плотную белую ткань. Александра осторожно, не разворачивая, его взяла и спросила:

— А где владелец?

— В бегах, — усмехнулся Тафаев. — У нас в запасе всегда есть такие стволы. Труп повесят на того, за кем это оружие числится, а когда беглеца найдут, его застрелят при попытке сопротивления властям. Не беспокойся, это моя забота, как прикрыть твоего человека. Я понял, что ты его мне сдавать не хочешь.

— Он мне самой нужен, — рассмеялась Александра. — Такой стрелок на вес золота, да с таким багажом! Ты не переживай: сочтемся.

— Ну а как же ее охрана? — внимательно посмотрел на нее Тафаев. — Их всяко больше, и они бегают быстрее.

— А тут уже ты не беспокойся. Я свое дело знаю. Учительница хорошая была. Все, пока, — она поцеловала его в щеку. — Хорошо, что ты у меня есть.

Тафаев напряженно смотрел ей вслед. «Ну и бабы пошли! — покачал головой он. — Куда мир-то катится? И сколько еще мы, мужики, сможем их сдерживать и не давать им взять над нами верх? Вот и меня Саня обошла. И почему я ее слушаю?» — с досадой подумал он.

Похороны были пышные, таких давно уже не видела Москва.

— Кого хоронят-то? — удивленно спрашивали люди. — Артиста, что ли, какого?

А узнав, чей это гроб утопает в цветах, осуждающе качали головами: