Наталья Андреева - Обыкновенная иstоryя

У Саши и без того кружилась голова. Она даже забыла попрощаться с теткой и Аликом. В лимузине Тафаев накинулся на Сашу с поцелуями, сминая платье, и чуть ли не рыча от нетерпения. Она до того опьянела от вина и этих жадных поцелуев, что не помнила, как они очутились в шикарном номере, люксе, на огромной постели.

Никитины серенады мигом были забыты, на Сашу обрушился шквал рок-оперы. Все ж таки любовь страстного опытного мужчины — это не любовь двадцатилетнего мальчика. Причем Тафаев еще извинялся, что все так быстро закончилось.

Быстро? Саше показалось, что она прожила вечность между поездкой в лимузине и вспыхнувшим в темноте огоньком сигареты, которую закурил Тафаев, отдышавшись после дикого крика, в котором, казалось, взорвались его легкие. Сама Саша не чувствовала своего тела. А когда, наконец, почувствовала, то оно уже было совсем другое.

По неопытности она приняла это за любовь. Это постоянное желание видеть его, осязать, ждать с нетерпением его прикосновений, плавиться от его жгучих взглядов и отвечать своими, томными, тягучими. Ей опять не нужны были слова, она обосновалась на небесах, в том раю, где Адам и Ева уже лакомились плодами запретного дерева, не подозревая о том, какое их ждет наказание. А оно было неизбежно.

На следующий день Тафаев снял для Саши квартиру на Патриарших прудах, или на Патриках.

Прошло три года. Кто бы узнал сейчас Сашу Адуеву в этой холеной блондинке, которая завтракает в первом часу дня в самом дорогом кафе на Патриках? Безупречный макияж, намеренно небрежная прическа, мол, я только что с постели, золотистый загар, который можно приобрести только под южным солнцем, но никак не в солярии. Он словно впитывает сияющее золото песка элитных мировых курортов, этот загар, потому и кажется таким дорогим.

За эти три года Саша побывала и на Мальдивах, и в Ницце, и на Маврикии, и бог знает где еще. Тафаев был щедр. Если не мог поехать сам, то посылал ее отдыхать одну:

— Тебе надо развеяться, Саня.

Он так ее звал: Саня, не Саша. И это прилипло. Общие знакомые тоже звали ее так, а их появилось немало, ведь денег у Тафаева тоже было немало. Откуда они брались, Саша никогда не спрашивала. Да он бы и не ответил. Делал дорогие подарки, отплачивал съемную квартиру, давал на расходы. Купил своей Сане дорогую машину и заботился о том, чтобы его женщина хорошо отдохнула.

Как будто она устала! Да отчего? От развлечений и различных процедур, делающих ее внешность еще ярче и привлекательнее? Морские курорты, где Саша шлифовала свой великолепный загар, входили в обязательную программу.

Тафаев был уверен, что Саня ему не изменяет. А она не понимала: зачем? Он богат, хорош собой и замечательный любовник. Без него она отдыхала так охотно лишь потому, что Тафаев признавал один вид отдыха: разгульное веселье. Ни в какой музей, даже в Лувр и галерею Уфицци Юру было не затащить.

— Чего я там не видел?

Саша же наслаждалась Европой, возможностью побывать в тех прекрасных городах, о которых она грезила в Грачах, с книжкой в руке, побродить среди картин и мраморных скульптур. Однажды она поехала за границу на машине и побывала везде, где хотела. Ее сердце замирало от восторга на узких улочках, мощенных брусчаткой, под каменными сводами домов, видавших Шиллера, Гейне, Стендаля… Сашина первая любовь, литература, стала наконец разделенной. Нет, Саша пока ничего не написала, но она дышала одним воздухом с теми, кто создал шедевры. Сотен лет, разделяющих ее с кумирами, словно бы не существовало.

С выбором любовницы Тафаев не ошибся. Под ее влиянием он сделался расчетливее, осторожнее и перестал распыляться на мелочи. Друзья и коллеги стали говорить о нем с уважением. Ведь Саша проводила время не только в бутиках и салонах красоты, но и в театрах, на вернисажах, на мастер-классах, если находила их интересными. В любой компании она умело подбирала тему для разговора и приятно удивляла своей начитанностью и образованностью. Другие красивые куклы стали на нее коситься. Гляди-ка! Кукла с мозгами! Да на кой они нужны?

Но интуиция подсказывала Саше, что короткая эпоха гламура пройдет, как только закончатся деньги. Это угли тлеют долго, а у спички век короток. Вспыхнула и погасла. Хорошо, если подожгла фитилек и свеча будет чадить во мраке еще какое-то время. Но и она в конце концов погаснет. Мишурные ценности гламура настолько же недолговечны, насколько не востребована большую часть года елочная гирлянда. При отсутствии денег можно обойтись и без нее. Здоровый запах хвои куда как полезнее. И что тогда будут делать все эти силиконовые красотки?