Наталья Андреева - Обыкновенная иstоryя

— Лида, успокойся. Не надо…

— Саша! Посмотри мне в глаза!

Она вздрогнула. Тетка смотрела на нее с таким отчаянием, и… Еще что-то было в этом взгляде. Что-то такое, отчего Саша опять почувствовала в груди лед.

— Ты к этому имеешь отношение? Отвечай!

Она не могла. Лед сковал ее язык. Окружающий мир резал ее своими острыми гранями, теткины слова больно впивались в сердце. Саша физически чувствовала, как его режут и как все ее нутро заполняется кровью. И словно окаменела.

— Лида, прекрати! — Алик кинулся к тумбочке, где стоял графин с водой, и лихорадочно схватил стакан. Саша слышала, как льется вода, потом стекло застучало об ее стиснутые зубы. Саша все никак не могла их разжать. Ей казалось, что она опять глотает лед, который внутри будет ломаться на мелкие кусочки и вновь ее резать. А там, внутри, и так полно крови.

— Разве ты не видишь, что она ни в чем не виновата?! — сказал Алик, обращаясь к своей невесте. — Только не Сашка. Как ты могла на нее подумать?!

Лидия Павловна облегченно откинулась на подушки и прикрыла глаза.

— Да, я вижу… Слава богу, она здесь ни при чем… Это было бы худшее из всего, что могло случиться.

— Тебе надо поспать, — вздохнул Алик. — И подумать о том, что теперь делать с нашей свадьбой.

— А что такое? — Лидия Павловна открыла глаза. — Я в порядке. Шрамы на голове стилист искусно спрячет под волосами. С тем, что на лице, посложнее. Придется нанять хорошего фотографа. Или тебя смутит, если твоя престарелая невеста будет давать брачные обеты еще и со шрамом на щеке?

— Меня не смутит, даже если ты будешь лысой и на костылях.

— Видишь, как ему нужны мои деньги? — с усмешкой спросила Бестужева у Саши.

— Но что нам делать с убийцей, который на тебя охотится? — Алик проигнорировал ее слова. — Меня именно это волнует.

— Им займется Юра. У меня, увы, много врагов. В бытность свою маклером, а потом владелицей риэлторской фирмы я много кого кидала. Это сейчас я добросовестный застройщик, и то: конкуренты не дремлют. Если я посчитаю всех, кто мог меня заказать, на двух руках пальцев не хватит. И на обеих ногах тоже. Остается надежда, что работал действительно дилетант. И он испугается. Особенно, когда за него возьмется вся московская милиция. Честное слово, Сашка, я рада, что ты ни при чем. Тебе-то моя смерть выгодна в первую очередь. Не думаю, что Любецкая до тебя это не донесла.

— Она хотела, но…

— Значит, была попытка? — тетка с женихом переглянулись. — Это вариант тоже не надо сбрасывать со счетов. Саша, ты загранпаспорт-то сделала?

— Нет еще.

— Как так? Ты же не успеешь!

— До свадьбы ли мне сейчас? — горько спросила она. — Даже до твоей.

— Все еще убиваешься по своему Никите? Единственное, что я могу для тебя сделать, это оставить Вику Новинскую без приглашения на свою свадьбу. Но у нее ведь есть суперприз. Думаю, она не сильно станет переживать из-за такой мелочи. А вот тебя я хотела бы видеть.

— Я постараюсь…

…На Мальдивы она не полетела. И загранпаспорт так и не сделала. После того, как ее бросил Никита и в тетку стреляли, Саша, словно оцепенела. Ее ничто больше не трогало, ей ничего не хотелось, она стала равнодушна и к еде, и к одежде. Карьера тоже ее больше не интересовала.

На фирме это заметили. Аркадий Андреевич ласково спросил:

— Саша, что с тобой? Ты не заболела?

— Со мной все в порядке, — как робот ответила она.

Даже Стелла ее пожалела и пригласила после работы пойти в бар.

— Смотреть на тебя тошно, Адуева. Пойдем, развеешься хоть. А то все наши клиенты разбегутся, глядя на твое кислое лицо.

В баре Стелла спросила:

— Ты что пить-то будешь?

— Водку! — выпалила Саша. Ей больше не хотелось мартини, не хотелось приторно-сладких коктейлей. Никаких не хотелось. Надо было выпить то, что растопило бы застывший на сердце лед. Что-то крепкое, обжигающее.

— Чего ж так сразу водку? — хмыкнула Стелла. — Если хочешь надраться — закажи текилу.

Так Саша открыла для себя текилу. И возблагодарила своего заклятого врага, Стеллу. Та ее выслушала и даже попыталась утешить. В тот вечер Саша впервые напилась. Ей стало легче, но ненадолго. Боль вернулась утром, вместе с похмельем.

— Адуева начала бухать, — сказали на фирме.

Саша отнеслась к этому равнодушно. Приходил Алик, звал в гости. Саша не шла, потому что не хотела видеть их счастливые лица, его и тетки. У этих двоих был медовый месяц, а у нее траур. И, похоже, вечный.

Прошло несколько месяцев. Как-то на улице ее окликнули. Рядом остановилась новенькая машина. Саша безразлично посмотрела на сидящую за рулем молодую женщину в ярко-синей дубленке. Слишком уж много стразов и цвет вызывающий. Безвкусица, в общем. Деньги есть, а как их потратить, бухгалтерша не знает. Саша почему-то сразу окрестила женщину бухгалтершей.