Ги Кар - Чудовище

- Вы занимались с Жаком Вотье?

- Эту обязанность в основном возложил на себя наш директор, однако и я частенько беседовал с этим милым мальчуганом с помощью дактилоазбуки. И каждый раз меня, как и всех преподавателей института, приводила в изумление его необыкновенная сметливость. Особенно он привязался ко мне после того, как я сделал новое платьице для его куклы Фланельки. Я очень хорошо помню наш разговор. Я немножко поддразнил его: "Платьице Фланельки уже вышло из моды, как и ее волосы, - они слишком длинны!" "А какого цвета должно быть ее новое платье?" - тотчас спросил Жак. Меня так удивил этот вопрос - поймите, слепой ребенок говорил о цвете! - что я ответил не сразу: "Красного!.. Но скажи, каким ты представляешь себе красный цвет?" "Теплым", ответил он. "Ты прав, мой мальчик. Господин Роделек уже рассказывал тебе о цветах солнечного спектра?" - "Да. Он даже объяснил мне, как выглядит радуга". Мальчик составил себе представление о красках по аналогии с разнообразием запахов и вкусовых ощущений. Ни один предмет он не представлял себе без того, чтобы подсознательно не наделить его теми или иными цветами радуги.

- Может ли свидетель сказать нам, насколько соответствует действительности представление о цветах, укоренившееся в сознании Жака Вотье? - спросил Виктор Дельо.

- Знаете, я почти сразу обнаружил несовпадение, которое нам, увы, в дальнейшем так и не удалось устранить. Он спросил, какого цвета у Фланельки глаза. Я ответил, что голубые, а волосы - черные. Ребенок выказал явное разочарование: "Мне так не нравится! Фланелька будет красивее с желтыми глазами и голубыми волосами!" В тот момент я не стал ему возражать, вспомнив, что на портретах некоторых модернистов доводилось видывать кое-что и похлеще! Быть может, Жак создал в воображении собственную цветовую палитру, в которой зеленый является олицетворением свежести, красный - силы и буйства, белый - искренности и чистоты? Даже если воображаемая гамма не совпадает с действительной, это имеет лишь весьма относительное значение, поскольку в восприятии цветов нет абсолютного мерила. Сколько зрячих, среди которых немало дальтоников, не может прийти к согласию по поводу истинной природы того или иного цвета? Да и вообще, кому не известна поговорка: на вкус и цвет товарища нет!

- Все эти рассуждения свидетеля по поводу цветоощущения у подсудимого, вероятно, представляют большой интерес, заявил прокурор Бертье, - но, по нашему мнению, выходят за рамки настоящего разбирательства.

- Это не так, господин прокурор! - возразил Виктор Дельо. - Именно цвет, как бы неправдоподобно это ни звучало, сыграл решающую роль в развитии событий.

- Воистину с мэтром Дельо не соскучишься! - воскликнул прокурор. - Если б я не боялся оскорбить достоинство места, где вершится правосудие, то сказал бы, что загадочные намеки защиты заводят нас в дебри детективного сюжета!

- А кто с этим спорит? - парировал старый адвокат. - В любом детективном романе налицо преступление, виновник которого раскрывается на самых последних страницах... Я повторяю: настоящий преступник "Де Грасса" будет изобличен, видимо, на последних минутах разбирательства...

- Почему бы защите не открыть его имя прямо сейчас? спросил прокурор.

- Защита никогда не заявляла, что знает убийцу! спокойно возразил Виктор Дельо. - Она лишь утверждала и продолжает утверждать, что подзащитный не является преступником и в настоящее время он один знает убийцу. Трудность состоит в том, чтобы найти способ вынудить Жака Вотье рассказать нам все, что ему известно. Дополнительно к этому защита пока может утверждать лишь следующее: вескую причину уничтожить Джона Белла могли иметь по меньшей мере три человека... В их число, без сомнения, входит и подсудимый, но убил не он - это мы докажем. Есть другое лицо, в чьем поведении много неясного, однако у него удовлетворительное алиби. Остается третий - он-то, по всей видимости, и является виновником преступления... К несчастью, защита пока не располагает именем этого человека, иначе процесс был бы уже завершен!

- Как вы полагаете, господин Тирмон, - спросил председатель суда, чтобы положить конец спору между защитой и обвинением, - способен ли Жак Вотье совершить преступление, в котором он обвиняется?

- Жак?! - вскричал брат Доминик. - Да ведь он самый мягкосердечный из питомцев нашего института за всю его историю! У него врожденное отвращение к злу и жестокости. Наш старый садовник Валантен сказал так: "Жак Вотье убийца? Что вы, ведь он так любит цветы!"