Делл Шеннон - Неожиданная смерть

— Ты уверен, что это было именно в тот вечер? В позапрошлый понедельник? — Для таких-то, что для них значат дни?

— Я уверен. Конечно, в понедельник. По той причине, что был Бак. Бак Хендри. Он как раз в то утро вышел, я его случайно встретил и позвал, понимаешь? Он и пришел. В тот вечер. Он как раз утром вышел…

— Откуда?

— Отсюда, — ответил Томми удивленно. — Ему дали тридцать дней, и он как раз вышел, — он обиженно посмотрел на Хакетта. — Вот почему я знаю, в какой день. Он сказал, что только что вышел, а он-то должен знать.

— Да уж, действительно, — сказал Хакетт, отослал Томми обратно в камеру и попросил взглянуть на записи. В самом деле, некто Сэмюэл Кларенс Хендри в тот понедельник был выпущен из тюрьмы, отбыв тридцатидневный срок за хранение марихуаны.

«Тридцать дней, — подумал Хакетт. — Легкий шлепок». Однако это некоторым образом подтверждает рассказ Томми — если только они все не лгут, в чем Хакетт сомневался. Это даже вряд ли возможно: люди такого типа, с мозгами, одурманенными привычным алкоголем, наркотиками, — разве они могли бы правильно запомнить и одинаково лгать? Значит ли это, что Эйлин и ее компания здесь ни при чем?

Так что же, черт побери, на самом-то деле случилось в тот вечер с Мишель Стэнъярд? Вот будь он на месте Мишель, красивой, всеми оберегаемой молодой девушки, решившей улизнуть от своего жениха — куда?…

Может быть, ему не хватало воображения.

У Джерардов никого не было дома, так что Мендоза и Хиггинс прибыли в полицейский участок Беверли-Хиллз. Это было старое, но величественное здание, и некий капитан Манди пригласил их сесть и спросил:

— Чем мы можем помочь парням из большого города, лейтенант?

— Нас интересует некий Лестер Джерард, живущий в вашем красивом городе. Вам при этом имени ничего не вспоминается? Числится он у вас где-нибудь?

— Вспоминается что-то очень смутно, — ответил Манди, сдвинув брови, — но я не… Минутку, — он поднялся, прошел к двери и позвал: — Сержант! — Вошел крупный, полный мужчина с безмятежным, несколько глуповатым выражением лица. — Сержант Стейнберг. Наш местный корифей. Он никогда ничего не забывает.

— Два года назад я забыл про годовщину свадьбы, — сказал Стейнберг, — Мне это по сей день припоминается.

— Джо, откуда мне знакомо имя Лестера Джерарда?

Стейнберг хмыкнул:

— Топазовая комната.

— То… в самом деле? — спросил Манди. — Он из этих?

— Обвинение ему ни разу не предъявляли, — сообщил Стейнберг. — Резвился там почти каждый раз, когда мы устраивали облаву.

— Вот как, — сказал Манди.

— Топазовая комната? — переспросил Мендоза.

— Место сборищ наших гомиков. Мы такие заведения не жалуем — стараемся их не поощрять. То и дело устраиваем там облавы, держимся жестко — может, когда-нибудь их изведем. Хозяин ее — некто Анджело Фантино. Порой нам попадается посетитель при наркотиках — обычно с марихуаной, но, к сожалению, Фантино за это не привлечешь.

— Вот оно что, — сказал Хакетт. — Значит, он известный вам гомик. С каких пор?

— По-моему, мы его засекли уже четыре года назад, когда заведение только открылось, — ответил Стейнберг.

— Que Binteresantese! [95] Как интересно! ( исп. ). — сказал Мендоза. — Знаешь, Джордж, она — Мишель, — совершенно очевидно, не могла об этом знать. Он еще не был им, или по крайней мере столь определенно, когда встречался с ней много лет назад. Под давлением семьи? Однако же, Джордж, будучи таким вот, с двойственным отношением к женщинам, если она ему в тот вечер позвонила… а они в любом случае народ неуравновешенный…

— Погоди, Луис…

— …он-то как раз и мог…

— Но, Луис, разве бы он к ней поехал? — рассудительно спросил Хиггинс. — Допустим, она ему действительно позвонила. Оттуда, из Лос-Анджелеса. По какой-то причине позвонила — а мы теперь знаем, что он по меньшей мере четыре года водится с гомосексуалистами, — значит, прошло уже четыре года, а то и больше, с тех пор как она с ним встречалась или, может, даже просто виделась, — вот она позвонила и говорит: «Я хочу смыться от своего приятеля, приезжай забери меня». Поедет ли он? Да очень ему надо.

— ¡Diez milliones de demonios! [96] Десять миллионов чертей! ( исп. ). — проговорил Мендоза. Местные полицейские с интересом прислушивались. — Но, черт возьми, Джордж, его мать говорила, что ему примерно в это время кто-то позвонил и он снялся с места…

— В нашем округе есть множество людей и помимо Мишель Стэнъярд, — возразил Хиггинс. — Я полагаю, ты за этим слишком многое видишь.