Виктор Пронин - Ледяной ветер азарта

– Господи, да скажите уже эти протокольные слова! А не то я вам их сам скажу.

– Откуда они вам известны? – удивился Мезенов.

– Боже мой, Олег Ильич! Я их знал еще тогда, помните, дней десять назад, когда мы разговаривали в вашем кабинете и вы сказали мне, что приедет Комиссия. Тогда уже я мог продиктовать вам те фразы, которые вы никак не решитесь произнести сейчас.

– Николашка, – тихо и печально сказал Чернухо, – скажи эти слова сам. Скажи, Николашка.

– Если вы правильно сформулируете выводы Комиссии, – Мезенов в запальчивости выхватил из кармана сложенные вчетверо несколько листков бумаги и потряс ими в воздухе, – я порву это заключение!

– Вы не сделаете этого, – сказал Панюшкин. – Разворачивайте ваши бумажки, находите последнюю страницу, последний абзац... Нашли? Сверяйте! Отдавая должное руководству экспедиционного отряда, и в частности начальнику строительства товарищу Панюшкину, отмечая своевременность принятия необходимых мер, связанных со строительством подводного переходного нефтепровода, а также полную готовность коллектива рабочих к укладке в зимних условиях, но учитывая в то же время сложившееся положение на строительстве, неблагоприятность погодных условий, оторванность объекта от баз материально-технического снабжения, сложность организации всех видов работ, учитывая также возраст товарища Панюшкина, Комиссия считает желательным иметь на этой должности человека более молодого, энергичного и в то же время достаточно грамотного... Вот что написано у вас в последнем абзаце, дорогой мой Олег Ильич.

Мезенов молча сложил заключение и сунул его в карман. Он смотрел на Панюшкина, как на человека, который только что у него на глазах легко и небрежно выполнил смертельный трюк. Все молчали, и только слышно было, как Панюшкин с легким треском сгибает и разгибает клешню краба. Потом клешня как-то выскользнула из его пальцев и упала на пол. Панюшкин наклонился, поднял ее и снова положил на стол – розовую клешню с вывороченным белым суставом.

– Есть еще самый последний абзац, – нарушил молчание Чернухо.

– Да? – Панюшкин вскинул голову, и в глубоко спрятанных синих его глазах вдруг вспыхнула немыслимая, невероятная надежда, ожидание подарка, о котором он догадывался, но получить который даже не надеялся.

И Чернухо, опустив глаза, медленно, по слогам, нарочито сухим голосом, словно бы этим открещиваясь от того, что говорит, прогнусавил:

– Комиссия... обсудив возможные кандидатуры... на должность начальника строительства... сочла возможным рекомендовать... на эту должность... главного инженера строительства... Званцева... Владимира Александровича.

– Володя, это правда, что тебе предложена должность начальника строительства? – без выражения спросил Панюшкин.

– Да, был такой разговор, – Званцев посмотрел Панюшкину в глаза.

– Когда был разговор?

– Вчера. И сегодня.

– И ты молчал? Володя, и ты молчал?

– Видите ли, Николай Петрович, я подумал... Понимаете...

– Ну! Телись наконец! Скажи, что ты там подумал! – не сдержавшись, крикнул Панюшкин.

– Николай Петрович, – вмешался Мезенов, – я должен вам сказать...

– Да подождите вы! – отмахнулся Панюшкин. И вдруг уронил лицо в большие жесткие ладони. – Володя, пойми меня правильно, – он поднял голову и посмотрел на Званцева. – Я рад за тебя. Ливнев не даст соврать, я сам предлагал именно тебя в случае, если вопрос со мной будет решен вот так. Но ты, ты не поговорил со мной, не сказал мне ничего, хотя мы с тобой встречались за эти два дня не один раз! То, что ты утаивал от меня самое важное и знал... Это нехорошо. Я считаю твой поступок некрасивым. Я не смогу относиться к тебе как прежде. Я присоединяюсь к выводам Комиссии и прошу записать об этом в заключительной части. – Панюшкин чуть повернул голову в сторону Мезенова. – Запишите в тот последний абзац, что прежний начальник строительства полностью доверяет Званцеву, отмечает его техническую грамотность, самоотверженное отношение к работе, умение общаться с людьми и выражает уверенность, что на новом посту он справится со своими обязанностями.

Панюшкин хотел выйти из-за стола, но его остановил Мезенов:

– Подождите, Николай Петрович. Разговор продолжается. Вы несколько поторопились со своей обидой. Званцев отказался от предложенной ему должности.

– Как – отказался? – не понял Панюшкин.

– Категорически, – усмехнулся Мезенов.

– Володя, – Панюшкин повернулся к Званцеву. – Что же ты молчал?