Камилла Лэкберг: Запах соли, крики птиц

Внезапно Мельберг сообразил, что этого номера ему не давали и что он не имеет представления, как сестру зовут. Ему известно лишь, что она живет в Мункедале. Или? Тут в голову Мельберга закралась тревожная мысль. Он отогнал ее, отказываясь признавать ее справедливость, но тут у него перед глазами в замедленном темпе проплыла сцена, как он стоит в банке. Двести тысяч крон. Именно столько он перевел на полученный от Роз-Мари испанский номер счета. Двести тысяч. Деньги на покупку квартиры. Теперь уже мысль было больше не отогнать. Мельберг позвонил в справочное и спросил, есть ли у них ее номер телефона или какой-либо адрес. Абонента с таким именем они не нашли. Он в отчаянии пытался припомнить, видел ли он какое-либо удостоверение личности или хоть что-нибудь, доказывающее, что ее действительно зовут именно так. И с нарастающим страхом осознал, что ничего подобного не видел. Горькая правда заключалась в том, что он не знал, ни как ее зовут, ни где она живет, ни кто она такая. Однако на счете в Испании у нее имелось двести тысяч крон его денег.

Как лунатик, он подошел к морозилке, достал ее порцию шоколадного мусса и сел за празднично накрытый стол. Потом медленно сунул руку в бокал и покопался пальцами в коричневом муссе. Когда он достал кольцо, оно засверкало сквозь шоколадную массу. Мельберг зажал его между большим и указательным пальцами и посмотрел на него. Потом медленно опустил его на стол и стал, всхлипывая, заглатывать содержимое бокала.

— Правда, день получился потрясающий?

— Мм, — произнес Патрик и прикрыл глаза.

Они уже давно решили не отправляться в свадебное путешествие сразу, а поехать на более долгий срок вместе с Майей, когда та станет на пару месяцев постарше. На данный момент наиболее притягательным местом представлялся Таиланд. Однако прямо возвращаться к будням тоже казалось странным. В воскресенье они подольше поспали, а потом усиленно пили воду и обсуждали события субботы. В результате в понедельник Патрик решил взять выходной. Ему хотелось иметь возможность успокоиться и все переварить, прежде чем его снова засосет рутина. Учитывая то, как интенсивно он работал в последние недели, никто в отделении не возражал. Поэтому теперь они лежали обнявшись на диване в совершенно пустом доме. Адриан с Эммой были в садике, а Майю Анна забрала с собой к Дану, чтобы Патрику с Эрикой никто не мешал. Не потому, что она искала предлог для посещения Дана — они с детьми провели у него и весь вчерашний день.

— Неужели ты совсем ничего не подозревал? — осторожно спросила Эрика, заметив, что мысли Патрика где-то далеко.

Патрик сразу понял, что она имеет в виду. Он задумался.

— Нет, абсолютно. Ханна вела себя… обычно. Я заметил, что ее что-то тяготит, но считал, что у нее какие-то проблемы дома. Это оказалось правдой, хотя и не в том смысле, как мы думали.

— Но ведь они жили вместе. Хотя были братом и сестрой.

— Ответов на все вопросы мы уже не получим, но Мартин рассказывал мне по телефону об отчетах социальной службы. После аварии приемные семьи оказались для них сущим адом. Представляешь, как на них должно было сказаться то, что они сперва лишились матери, а потом жили в полной изоляции у Сигрид. Вероятно, это связало их какими-то противоестественными узами.

— Мм, — произнесла Эрика, которой все-таки трудно было себе такое представить. Это находилось за гранью постижимого. — Но как можно жить, совмещая два таких разных мира? — спросила она через некоторое время.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Патрик, целуя ее в кончик носа.

— Ну, как можно вести нормальную жизнь? Получить образование? К тому же полицейского и психолога. И одновременно жить с такой… злобой?

Патрик помедлил с ответом. Он тоже толком не понимал, но начиная с четверга много размышлял над этим и полагал, что до чего-то додумался.

— Я считаю, что именно так и есть. Два разных мира. Одной частью души они вели нормальную жизнь. Мне казалось, что Ханна действительно хотела стать полицейским и делать нечто важное. И из нее получился отличный сотрудник, вне всяких сомнений. С Ларсом я никогда не встречался до… — Он прервался, но затем продолжил: — Да, о нем у меня смутное представление. Однако он был умным человеком и, думаю, тоже намеревался вести нормальную жизнь. В то же время тайна, которую они скрывали, наверняка пагубно сказалась на их психике. Поэтому когда Ханна наткнулась на Эльсу Форселль в Нючёпинге, где начинала свою трудовую деятельность, это, вероятно, дало толчок тому, что до тех пор лишь тихонько вызревало. Моя теория, во всяком случае, такова. Но в точности мы теперь уже ничего знать не будем.