Делл Шеннон - Смерть любопытной

Я не берусь объяснять людей и их поступки. Психологические термины… — она взмахнула рукой, в которой держала сигарету,— ну вы понимаете. Может, они чувствуют себя более значительными, когда знают нечто. Маленькие секреты. Например, сколько вы платите за чулки. Она…

— Она была снобом, — сказала Элисон, — я это почувствовала.

— О да. Ее так воспитали. Но вдобавок она совала нос в чужие дела. Вынюхивала. Ей нравилось вынюхивать все о людях. Из чистого любопытства. Просто чтобы знать. Она никогда не была очень популярна, хоть я не люблю это слово. Мне и самой не особенно нравятся девицы, обычно дуры набитые, вся жизнь которых состоит из вечеринок, и в этом смысле я тоже никогда не была популярна. Но, — сейчас Роберта обращалась в основном к Элисон,— вы понимаете, что я имею в виду. Множество девушек, гораздо проще Маргарет, все-таки обладают индивидуальностью, кажутся привлекательными, получают приглашения на свидания и так далее. А она нет. Она была, как бы это сказать, словно замороженная. И ее переполняли добрые советы. Знаете, как патентованный аптекарский дозатор: сейчас, дорогая, тебе надо слушать меня и делать, как я говорю.

— О Господи,— отозвалась Элисон.

— Может быть, она чувствовала свое одиночество и так его компенсировала. А может, такая уж уродилась, я не знаю. Так или иначе, она была любопытна. И всегда представляла в наихудшем свете все, что узнавала.

— Я ему это говорила, — сказала Элисон, кивнув. — Она… все принижала.

— Да, говорят, есть люди, испытывающие большое удовольствие от того, что у других несчастье, трагедия, не правда ли? Может, в этом и заключается ответ. Но она из незначительного мелкого факта могла раздуть больше, чем… чем голливудский сценарист. В нашем классе училась некая Мариан Вогель. Маргарет как-то узнала, что она купила на благотворительной распродаже пару поношенных тапок. И сразу же: какой ужас, вы слышали? Бедная Мариан, ее отец разорился, ей придется бросить колледж и идти работать.

— Ох, — сказала Элисон, — она говорила о таких вещах.

— Говорила! Боже мой! — яростно воскликнула Роберта. Вдруг она неосознанным театральным жестом провела ладонью по широкому лбу.— Наверное, она говорила… то есть, конечно, говорила, что у нее не было никакого злого умысла. Могу только сказать, что я-то чувствовала ее дурные намерения. Ей было отрадно, когда у других неприятности, любые. Поэтому она делала скороспелые выводы, желая, чтобы у людей они на самом деле были, и сообщала эти выводы другим.

— Иначе говоря, — сонно сказал Мендоса, — лезла не в свои дела. Катализатор. Всех взволнует, а сама ничего. Правильно?

— Это верное слово — «катализатор». Именно так,— сказала Роберта. — Я знаю еще пару случаев вроде того, что произошел с Мариан. Маргарет была притчей во языцех. Среди тех, кто ее знал. Многие подтвердят мои слова. Конечно, обычно она просто раздражала. Мариан могла посмеяться и все отрицать, да и вообще в потере денег нет ничего постыдного. Но в других случаях… Ну например, в моем.— Она наклонилась погасить сигарету. — Бессмысленно утверждать, что я тогда не была взбешена — я и сейчас не отошла, несколько человек могут вам это сказать. И у них есть все основания. История очень короткая и простая. В прошлом октябре жена моего брата слегла с полиомиелитом. Они живут в Фениксе, у Джима там страховая компания. У них трое детей младше восьми лет, и хотя семья не бедствует, бизнес у брата новый, так что много денег не выкроишь, а больничные счета росли. Наши родители умерли, никого, кроме меня, у него нет. Я все объяснила директрисе, миссис Вансситарт, и получила отпуск на неопределенное время. Одна деталь. Я уехала в Феникс в конце октября и пробыла там до мая — вела хозяйство, приглядывала за детьми и последние два месяца помогала ухаживать за Норой. Благодаря Господу ее вытащили хорошим лечением, и она пошла на поправку. Но когда я вернулась домой…— Она замолчала, достала новую сигарету и неторопливо закурила.

— А! — вырвалось у Элисон, которая тут же сделала свои женские выводы. — Конечно, я понимаю — время, пока вас не было…

Роберта взглянула на нее.

— В прошлом году, в августе, я была помолвлена с человеком по имени Ли Стивенс. Он тоже учитель, преподает естествознание в выпускных классах. Мы собирались пожениться в этом июне, после окончания занятий в школе… Я вернулась домой в мае и сказала миссис Вансситарт, что могу закончить учебный год или подождать до сентября. Она ответила, что остался всего лишь месяц и лучше подождать до осеннего семестра. В общем-то, резонно. Потом она спросила: «Что там за разговоры насчет того, что вы уехали, чтобы родить ребенка?»