Валерий Ильичёв - Невольный свидетель

Узнав о несчастье, подозреваемого в доносительстве парня, отец Сорина лишь сказал сыну:

— Вот судьба сама все и устроила. Похоже, ты был прав, и смерть Вадима лежит кровавым пятном на этом несчастном человеке.

Увечье предполагаемого доносчика принесло некоторое успокоение Михаилу. Но через год началась война, и он сразу направился в военкомат, с просьбой отправить его на фронт. На все уговоры матери Михаил упорно твердил:

— Я должен пойти в ополчение. Соседи в доме шарахаются от нас, как от родственников врага народа. А я в бою с фашистами своим примером оправдаю память брата.

Савелий Григорьевич, хотя и понимал наивность расчета сына на реабилитацию, но не стал его разубеждать. Извещение о гибели сына под Москвой пришло уже через три месяца. Стандартная формулировка: «Пал смертью храбрых», не оставляла никаких надежд. Савелий Григорьевич тяжко переживал смерть второго сына и вскоре умер от инфаркта. Мать Софья Михайловна, не зная о расстреле старшего сына, продолжала надеяться на его возвращение из лагеря. Лишь после войны на ее очередной запрос пришло уведомление о смерти Вадима еще в 1938 году, сразу после ареста.

С этого дня Софья Михайловна существовала лишь по инерции. Ни с кем из соседей она не общалась. Эта одинокая женщина часто стояла на краю двора и с грустью наблюдала за веселыми играми чужих ребятишек, беззаботное детство которых напоминало ей о собственных детях.

А у безногого Георгия жизнь сложилась вполне благополучно. На фронт его калеку не призвали, а за счет своего обувного ремесла, он материально не бедствовал. Нехватка выбитых на фронте здоровых мужчин сделала его вполне желанным женихом. И вскоре после войны Георгий сыграл свадьбу с молодой красавицей вдовой. У него родились двое сыновей. Одного из них он назвал Вадимом. Было ли это совпадением или стремлением загладить свою вину, Софья Михайловна так и не узнала. Сытое счастье в семье Георгия заставляло ее сомневаться в торжестве справедливости в этом жестоком мире.

Старая женщина прожила в одиночестве еще четверть века и мирно скончалась в начале семидесятых годов. На ее уход из жизни жильцы не обратили особого внимания. Лишь соседи написали заявление на разрешение заселиться в освободившуюся комнату. И все. От прежней когда-то семьи Сориных никого не осталось. Теперь только я, старый дом, храню память об этих безвозвратно ушедших людях.

Не принесла счастья многим моим жильцам и долгожданная победа в войне. И в наступившие мирные дни безрассудные люди рушили свои и чужие судьбы. О Нинке, дочери дворничихи, будет мой новый рассказ.

Золотой перстень с изображением фашистского орла случайно обнаружил под диваном в старом прусском замке артиллерист Павел Гурин. Разыскивая оторвавшуюся от гимнастерки пуговицу, он лег на пол, и увидел за изогнутый ножкой, небольшой блестящий предмет. Внимательно осмотрев находку, молодой старшина пришел к выводу: «Кольцо, явно, из золота. Хозяин отделался от опасного символа перед бегством. Но трофейной команде его не отдам. Мне в Москву кроме отреза на пальто и красивой зажигалки и везти нечего. Правда, на перстне над головой орла, держащего свастику, видна вмятина. Но мне наплевать на этот брак. Золото оно всегда в цене».

И Гурин, завернув перстень в носовой платок, положил его в карман гимнастерки, даже не предполагая, к каким трагическим последствиям это может привести.

…Сразу после демобилизации, Гурина направили на работу в восьмое отделение милиции. Через три года он уже считался опытным сыщиком. Обслуживая район Арбата, старался приобрести агентуру из числа лиц имеющих обширные связи среди уголовников. И с точки зрения вербовки, его давно интересовала, молодая, ранее судимая девица, Нинка Краснова. Из архивных материалов Гурин знал, что мать привезла трехгодовалую Нину в Москву в начале тридцатых годов. Спасаясь от голода в деревне, женщина сумела устроиться дворником и заселилась в сырой без окон подвал, на стенах которого даже в летнюю жару ползали мокрицы. Жильцы вскоре привыкли к молчаливой Власихе с деревенской старательностью убирающей двор.

А ее дочка, Нинка, росла озорной девчонкой и среди дворовых пацанов слыла «своим парнем». Она без оглядки прыгала с крыши сарая, цеплялась крюком за борта грузовиков и лихо гоняла выпиленный из каучука мяч в футбольных дворовых баталиях. Участвовала она и в рискованных набегах на машины с продуктами, завезенными в магазин, расположенный в их доме. При облавах Нинка помогала прятать финки и кастеты своих приятелей в темной дворницкой среди лопат и ведер.