Марина Серова - Преступление начинается с вешалки

— Так же, как со мной? — усмехнулась я в ответ.

— Вот уж нет, — неспешно затягиваясь и, кажется, не подозревая моего обостренного интереса к теме, говорил Игорь. — Она смолила прямо как паровоз. Даже мне до нее далеко было, а тебе уж и подавно.

— А что с ней случилось вообще? Мне Наталья говорила что-то, да как-то неопределенно.

— Случилось то, что и должно было случиться… с такой дурой. Скакала тут везде, как коза. Вот и доскакалась.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Сколько раз говорили: «Сана, рядом с открытыми люками осторожнее», так нет, как будто ее туда кто-то специально тянул. Как только где-то появляется шанс навернуться или ногу вывихнуть, Сана сразу тут как тут. И падала ведь уже! Кажется, круглый дурак, и тот бы образумился — нет, не дошло.

— Куда падала?

— Да на сцену падала один раз. Представляешь, вывалилась из люка! Из декораторского из вашего. Надо же быть такой…

В это время внизу на лестнице послышались голоса — в курилку поднимались монтировщики.

— Привет, Стас, здорово, ребята, — стал пожимать руки Игорь.

— Здорово, Татьян. Как ты там, новые рисунки рисуешь?

— Рисую, рисую, не волнуйтесь. Хоть бы что-нибудь посвежее придумали.

— Вот вывалишься из люка, как Санка, придумают тебе и посвежее, — продолжил Игорь тему, видимо, бравшую его за живое.

— Это вы про Оксанку, что ли? — подхватил разговор один из монтировщиков. — Да, уж она… та еще была… подруга.

— В каком смысле? — снова спросила я.

— А в таком, — загадочно и двусмысленно улыбаясь, повторил этот парень. — Ходила тут, всем подмигивала, а как до дела доходит — так и нет ее.

— А ты, видать, уже и губы раскатал на «дело»-то? — язвительно проговорил Стас, который у монтировщиков был кем-то вроде командира.

— А чего? Если она сама лезет, что я отказываться, что ли, буду?

— Ну и как — понравилось? — все с тем же сарказмом спросил Стас.

— Да чего — понравилось, — с досадой ответил парень. — Голову только зря морочила.

— Конечно, сдался ты ей. Она почище себе присматривала. Игорька вон, например.

Стас заиграл глазами, умудрившись почти одновременно лукаво взглянуть на Игоря, презрительно — на неудачливого монтировщика и безучастно — в угол. Ему ситуация, похоже, казалась очень забавной, но Азатов сразу перестал улыбаться.

— Кого она там присматривала, это тебе, Стас, конечно, виднее, — угрожающе начал он.

— Мальчики, мальчики, брэк, — решила я вступить в разговор, грозивший нешуточным обострением. — Расскажите мне лучше, как она умудрилась на сцену упасть, эта ваша Оксана.

— Да ей и умудряться не надо было, — сказал другой монтировщик, Женя. — Она все время куда-нибудь падала.

— Как это? — Удивление мое было совершенно искренним.

— А вот так. Даже на этой лестнице сколько раз наворачивалась. Идет, идет, вроде нормально, вдруг ни с того ни с сего, раз — и полетела. И не пьяная вроде.

В компании послышался легкий смешок, переходящий от одного к другому, и вместе с ним эстафетой начали передаваться рассказы о том, как еще и при каких обстоятельствах довелось навернуться Оксане.

— …На премьере, помнишь, там на кулисе что-то подправить нужно было, ветка, что ли, какая-то слишком сильно вылезала. Так она вместе с краской с этого стула ка-а-ак…

— …А в тот раз, помнишь, когда она на сцену выпала из декораторского? Повезло дуре в тот раз — в кулисах запуталась. Без членовредительства обошлось. Так она и тут свое взяла. Только из кулис выбралась, со сцены стала спускаться — раз, и с лесенки этой еще навернулась.

Эта веселая история вызвала уже настоящий хохот, окончательно восстановивший мир и взаимопонимание среди присутствующих.

Но лично меня все эти рассказы и сами по себе не очень веселили, а с учетом заказанного мне расследования вообще наводили на весьма и весьма печальные размышления.

Ведь дело шло к тому, что эта самая Оксана, учитывая ее необыкновенные способности к паданию, преспокойно могла сама, без всякой посторонней помощи вывалиться из этого злосчастного люка. А если так, то никакого преступления не было, и уважаемый Владимир Семенович должен будет удовольствоваться версией о несчастном случае. А это, насколько я успела понять, вовсе не входило в его планы.

— А почему она вообще отовсюду падала? — вклинилась я в маленькую паузу между смехом и рассказами об Оксане. — Как-то все это странно.

— Да ничего странного. Она вообще дерганая была, кидалась в разные стороны, как судорожная. Позовешь ее, нормально, спокойно, не орешь, ничего, а она как дернется, как развернется, как будто у нее под ухом неожиданно выстрелили.