Валерий Ильичёв: Управляемый хаос

Собираясь ехать на выставку, Ухов упаковал вместе обе картины, и их тесное соприкосновение вновь напомнило ему о близости с Мариной. И его передёрнуло от осознания совершённого накануне предательства Глеба.

Приехав в выставочный зал в центре Москвы, Ухов сразу направился к устроителям. Как он и ожидал, увидев «Искушение», спонсоры не стали возражать против выставления дополнительной картины в заранее выделенном Ухову пространстве. И он принялся за работу. Прежде всего, постарался повесить свою работу как можно выше, полагая, что зритель, разглядывая снизу буйство воды при создании в космосе нового мира, ощутят ужас беззащитности перед непреодолимостью первозданного хаоса. По крайней мере, ему хотелось в это верить.

Чуть ниже почти вплотную он сумел поместить картину Глеба. Отойдя на несколько шагов, ещё раз придирчиво полюбовался результатом и с удовлетворением подумал:

«А они удачно дополняют друг друга. Картина Глеба словно иллюстрирует мой замысел о неуправляемости людских страстей, зачастую приводящих к страданиям и бедствиям».

От размышлений его отвлёк нежный девичий голосок:

– Слушайте, эти две картины самые лучшие на выставке. Я, пожалуй, поставлю их в центр своей статьи об этом аукционе.

Ухов повернулся и увидел миловидную девушку с короткими светлыми волосами и ясными серыми глазами. Заметив его интерес, девушка продолжила:

– Я Константинова Ольга начинающая журналистка. Редактор послал меня подготовить статью об этой выставке. От того, как я справлюсь с первым заданием, зависит моя дальнейшая работа в этой газете. Я знаю, вы известный художник Ухов. И если я донесу до читателя тайны вашего необычного творчества, то это будет большой удачей. Очень прошу, дайте, мне подробное интервью. Ну, пожалуйста!

Последние слова девушка произнесла жалобно, словно капризный ребёнок, желающий получить сладость. И Ухов, не задумываясь, дал согласие. К тому же девушка была хороша собой и прекрасно сложена. Ухов даже подумал, что она вполне подходит на роль юной натурщицы. Отойдя чуть в сторону, они присели на край низкого дивана для отдыха уставших посетителей. Наступила неловкая пауза, и Ухов невольно смутился от неприкрытого восхищения молодой журналистки, которая впервые в жизни видела совсем рядом известного художника. Он догадался:

«Я для неё, похоже, неземное существо, по воле случая залетевшее в эту часть галактики. По-моему она даже успела в меня влюбиться с первого мгновения встречи. И если я захочу, то легко могу её увезти к себе домой и насладиться молодым чувственным телом. Говорят, клин клином вышибают. Возможно, это новое приключение изгладит тягостное воспоминание о вчерашнем грехопадении».

И приняв рискованное решение, Ухов пришёл на помощь журналистке:

– А знаете я, как всякий творец, готов говорить о себе часами. Будет лучше, если вы сначала составите своё собственное впечатление о моих работах, а потом я отвечу на ваши вопросы, если они, конечно, появятся. Давайте, проверим.

И, закрепляя успех задуманного соблазнения, Ухов по-хозяйски обнял девушку за плечи и подвёл к выставленным картинам. Девушка зарделась от смущения и бросила вопрошающий взгляд на понравившегося ей мужчину, но руку с плеч не убрала. И это окончательно убедило Ухова, что и сегодня он одержит очередную победу. Он знал, что молодая журналистка не сможет разобраться в тонкостях его творческого метода и потому говорил сам. Девушка еле успевала за ним записывать. Уловив подходящий момент, Ухов предложил:

– Слушайте, если для вас так важна эта статья, то вы должны вникнуть во внутренний мир художника. А это лучше всего сделать у меня дома. Я покажу вам свою студию, и вам легче будет понять истоки моих фантазий. Так, вы готовы поехать?

Девушка колебалась всего несколько мгновений, но затем решительно кивнула своей короткой стрижкой:

– Я согласна. Мне интересно будет наблюдать за художником в процессе творчества и рождения нового шедевра.

Управляя машиной, Ухов почти не слушал наивных рассуждений спутницы о природе искусства, решив, что не будет тратить напрасно время на пустые разговоры. И как только они вошли в квартиру, он сразу обнял Ольгу и, ощутив сладость ответного поцелуя, уверенно увлёк её на диван. Девушка послушно позволяла расстёгивать пуговицы на кофте, и лишь неуверенно твердила: «А может быть не надо?» И эти слова звучали для художника как просьба поторопиться и не останавливаться.