Тимоти Уилльямз - Черный Август

– Агента Дзани, – сказал Майокки, не отрывая взгляда от трубки.

– Начальник квестуры хотел, чтобы дело не раздували, чтобы все было шито-крыто. – Тротти кисло улыбнулся. – И поэтому даже хотел удалить меня из города. Он едва не заставил меня уйти в отпуск и уехать на озеро Гарда. – Он фыркнул. – Много шума!

Тротти опешил.

– Именно это я и сделал.

– В Грецию? – недоверчиво переспросил Тротти.

– Уехали сегодня.

– Уехали? Значит, Розанна Беллони не одна?

– Нет, конечно. – Боатти вежливо улыбнулся и посмотрел на стоявших у батареи полицейских. – В свадебное путешествие люди стараются уезжать не в одиночку.

– Не могу поверить. – Тротти замотал головой. – Вы хотите сказать… вы нам хотите сказать, что Розанна Беллони проводит сейчас в Греции свой медовый месяц?

– Ей почти шестьдесят, комиссар. Вам не кажется, что в этом возрасте она имеет право на счастье?

– А ее сестра? Мария-Кристина мертва – ее убили. Мария-Кристина ни на что не имеет права?

– Так для всех гораздо лучше. Неужели вам не понятно – Розанна всегда страдала. – Боатти жестом выдал свое раздражение. – Страдала в молодости, пытаясь защитить младшую сестру. Она всегда пыталась защитить Марию-Кристину – и что в результате? Розанна о ней заботилась, жертвовала собой, отдавала ей всю свою любовь – и чем Мария-Кристина кончила? Тупая развратная баба, которую до смерти избил последний из ее бесчисленных любовников.

– Не вы ее убили?

Боатти вопрос проигнорировал.

– Почему Розанна Беллони поехала в Грецию? – Голос Тротти все еще звучал недоверчиво. – И с какой стати это свадебное путешествие?

– Потому что Розанна наконец-то решила пожить для себя. – Решила, что она хочет жить с мужчиной.

– С каким мужчиной?

– С мужчиной, которого она всегда любила.

– Кто он?

Боатти дернул плечами, словно удивляясь недогадливости Тротти.

– Акилле Талери, естественно. Учитель из Вентимильи.

– Значит, вы все знали, Боатти?

– Что я знал?

– Где была Розанна. Вы все время знали, где она и что делает. И с кем она.

– Конечно, знал.

– И вы лгали?

Боатти холодно поглядел на Тротти.

– Вы лгали?

– Розанна нуждалась в моей помощи.

– И пудрили мне мозги.

– Совсем нет – я рассказал вам о Розанне, рассказал об учителе.

– Вы лгали, Боатти.

– Нужно было защитить Розанну.

– Вы препятствовали восстановлению справедливости.

– Плевал я на восстановление справедливости – на восстановление вашей справедливости.

– Поэтому вы изобрели свою собственную?

– Розанна – замечательный человек. Она всегда жертвовала собой ради других. Ради матери, ради своей сумасшедшей сестры – сумасшедшей и очень развратной сестры. И вот, на склоне лет она наконец решает выйти замуж. За человека, которого она любит пятнадцать с лишним лет…

– За человека, который трахнул Марию-Кристину?

– Errare humanum est.. [34]

Тротти нахмурился:

– Она вышла замуж за человека, которого однажды застала в постели со своей сестрой?

– Розанна заслужила свое счастье.

– Он предал ее.

– Приключение не всегда предательство. – Боатти снова провел рукой по подбородку. – Розанне понадобилось семь лет, чтобы решиться. Когда она наконец поняла, что молодость ушла, я, – он стукнул себя в грудь, – именно я убедил ее в том, что лучше всего ей выйти замуж.

Пизанелли, не размыкая скрещенных на груди рук, подался вперед:

– Как верный супруг, вы расписывали ей прелести моногамии?

Боатти продолжал смотреть на Тротти.

– Я единственный, кто знал. О том, что Розанна отправилась в свадебное путешествие, не знала даже ее сестра в Милане.

– Стало быть, все это время вы ее защищали?

– Как только я наткнулся на тело, я позвонил Акилле.

– Ее мужу?

– Но в гостинице их не оказалось. Они уехали в дельту По.

– Этот Акилле Талери теперь ее муж?

– Акилле и Розанна поженятся в сентябре.

Тротти поморщился:

– Медовый месяц до свадьбы?

– Боитесь, как бы она не забеременела, комиссар Тротти? – Пизанелли шлепнул Тротти по плечу и спросил Боатти: – Зачем вы звонили жениху?

– Мне нужно было сказать Акилле о смерти Марии-Кристины. Я хотел, чтобы он увез Розанну из Италии. – Не оборачиваясь к Пизанелли, Боатти продолжал смотреть на Тротти.

– В Грецию?

Боатти кивнул:

– Я не хотел, чтобы она сюда возвращалась. Не хотел, чтобы она снова переживала. Послушайте, Тротти, смерть Марии-Кристины никому особенного горя не причинила.