Владимир Киселев - Воры в доме

- Какая неожиданная встреча! - сказал он Ольге. Они ходили по городу до позднего вечера. В ту субботу весь день у него во рту не было и крошки. Затем они встретились в воскресенье, в понедельник, во вторник и среду. Все было хорошо. Вот только Аксенов...

Пушечным ударом Ведин направил в угол "четырнадцатого". Вокруг зааплодировали. Теперь партия будет решаться в последнем шаре.

Да, придется поговорить с Аксеновым. Прямо и честно. Ольга сделала выбор.

"Шестерка", которая решала партию, после его удара медленно подкатилась почти к центру стола. Он прищурился. Если Ведин забьет, Шарипов проиграл.

Все затаили дыхание. Ведин намелил наклейку, положил левую руку на борт и указательным пальцем - "кольчиком" обхватил конец кия.

- Товарищ майор, - раздался за его спиной голос служителя, - вас к телефону. Срочно.

Ведин положил кий поперек бильярда, пробормотал: "Извините, удар за мной" - и поспешил вслед за служителем на второй этаж, где был телефон. По привычке, оставшейся еще с времен войны, он подул в трубку.

- Майор Ведин? - спросила трубка в ответ.

- Я вас слушаю.

- С кем вы говорите? - снова спросила трубка.

- Степан Кириллович, - сказал Ведин.

- Хорошо. Приезжайте немедленно. С Шариповым. - И после короткой паузы, тише: - Воры в доме.

Ведин быстро спустился вниз, подошел к Шарипову, шепнул:

- Воры в доме. Поехали. Зина, я тебе позвоню, - сказал он, обращаясь к жене, и направился к выходу.

- Извините, Оля, - сказал Шарипов, - но так сложились обстоятельства, что я вынужден вас покинуть... И даже не смогу проводить. Не сердитесь на меня. Я вас постараюсь вскоре увидеть.

Он быстро пошел вслед за Вединым, но, когда проходил мимо стола, поднял положенный поперек кий, не целясь, ударил и продолжал путь. Когда он уже открыл дверь, кремовый полированный шар медленно, нехотя подкатился к углу и сполз в лузу.

Г л а в а ч е т в е р т а я, в которой за окнами

раздается леденящий душу крик

Видите, читатель, как я

предупредителен: от меня одного

зависело стегнуть лошадей, тащивших

задрапированную черным колымагу...

Д. Д и д р о

Профессор Ноздрин сложил письмо и посмотрел на Володю с любопытством и удивлением.

- Очень рад, - повторил он, на этот раз значительно сердечнее. Никогда бы не подумал, что у Владимира Никитича такой рослый сын. - Он подошел почти вплотную к Володе и, чтобы видеть его лицо, отбросил голову назад. - Вы ужинали?

- Да, - нерешительно ответил Володя. - То есть скорее нет. Я пил чай. В поезде...

- Мы сейчас поужинаем, затем поедем в гостиницу и заберем ваши пожитки. Жить вы будете у нас. Это категорически... - И, не давая возразить, перебил сам себя: - Неужели вы подумали, что я могу оставить в гостинице сына моего старого друга - академика Неслюдова.

Как всегда в минуты нерешительности, Володя поправил очки и надул щеки.

Сын академика Неслюдова. Сын академика Неслюдова. Это имя преследовало его всю жизнь: в школе, в университете, а может быть, еще и в детском саду. Когда-то, на первом курсе университета, он очень слабо ответил на экзамене по античной литературе, и ему все-таки поставили четверку. "Еще бы, сын академика Неслюдова", - сказал кто-то из товарищей. Он был готов тогда переменить фамилию. Он никогда не пользовался машиной отца. Никогда не брал у него денег. Никто не одевался так плохо и бедно на их курсе, как он. Вот и сейчас он аспирант, без пяти минут кандидат наук, а старенький синий шевиотовый костюм на нем лоснится, а руки далеко выглядывают из рукавов. И снова ему предстоит жить здесь в роли "сына".

- Сын Владимира Никитича Неслюдова - Владимир Владимирович, представил Володю Николай Иванович своей жене.

- Анна Тимофеевна, - назвала она себя.

Затем он познакомился с дочками - Татьяной и Ольгой, подумав при этом, что здесь, как и во многих других русских семьях, не обошлось без "Евгения Онегина", и с внучкой Машенькой - маленькой девчушкой со смешливым и, как показалось Володе, даже чересчур ироническим выражением лица.

Руки ему не предложили помыть, а сам он почему-то постеснялся попросить об этом, и сел за стол с немытыми руками и принялся за чай и бутерброды.

Николай Иванович развернул письмо и заглянул в него.

- Владимир Никитич, - сказал он, - пишет, что вы владеете персидским языком.

- Да, - ответил Володя.

- Хорошо?

- Не очень хорошо, конечно. Но читаю и говорю, да и написать могу.

- А с таджиком объясниться вы сможете? - Николай Иванович перешел на таджикский язык.