Алина Кускова - Амурное злодеяние

И кто они, эти преступники?

Селиванова вздрогнула от телефонного звонка.

Она бросилась к аппарату, думая, что звонит Константин. Он одумался, понял, что глупо чего-то ждать, и решил с ней встретиться!

– Да, я слушаю. – Сердце трепетало у горла, готовясь выпрыгнуть в телефон.

– Привет, – сказал Ростов.

– Привет, – изумленно повторила Селиванова, предчувствуя недоброе.

– Вот, – сказал ее бывший, – решил тебе позвонить, узнать, как идут дела.

– Хорошо идут, – напряженно соображая, зачем тот звонит, ответила Селиванова.

– Приятно слышать твой голос, – продолжал Вадик.

Светлана помнила, что Ростов тот еще бабник и может продолжать бессмысленную беседу до бесконечности. И никакой гарантии у нее нет, что рядом с ним не сидит мартышка Мартынова и не изображает радость оттого, что они ее так весело разыгрывают.

– Я-то предполагала, что тебе приятен голос твоей нынешней подруги.

– Ты ошибалась, – вздохнул Вадик, – я тоже ошибался.

Светлана представила, что на этих словах должна была делать Мария, и поняла, что та должна рыдать во весь голос. Но стонов слышно не было. Неужели Ростов сидел один с телефоном в обнимку и звонил своей бывшей ради того, чтобы вновь услышать ее голос?! Фантастика! А ведь когда-то именно этого она хотела и ждала каждый день! Но сегодня все изменилось. Она не откроет Ростову дверь, она не впустит его ни в комнату, ни в свою жизнь, как бы тот ни старался! А Ростов тем временем старался вовсю, расписывал в мельчайших подробностях, как жестоко ошибся, променяв Селиванову на мартышку. Это было приятно слышать. Пусть прежних чувств практически не осталось. Взамен пришли новые, более сильные и всепоглощающие. Но слышать от бывшего жениха слова скорби и прощения было чертовски приятно!

– Продолжай, – сказала Светлана и удобно устроилась в кресле. – Так, значит, ты не спал и всю ночь думал обо мне?

– Твой чистый образ стоял передо мной как наяву, – продолжил Ростов.

Когда-нибудь это должно было закончиться. Бывший жених нес бред безостановочно полчаса. Селиванова не выдержала и положила трубку. Она морально была вполне удовлетворена.

Телефон зазвонил снова.

– Перестань мне звонить! Надоело, – заявила Светлана и собралась бросить трубку.

– Подожди! – крикнула Мария Мартынова.

Селиванова обомлела: они точно сидели рядом!

Но что бы это значило?

Это значило, что у Марии снесло крышу. Основательно и бесповоротно. После длительного словоблудия та призналась Светлане, что предпочитает в постели женщин. Василиса ничего не говорила про телефон, она только просила никого не пускать в дом! А эта стерва рвалась в душу, расписывала, какие мужики сволочи и гады, заявляла, что им, Селивановой и Мартыновой, нужно объединиться и дать им стойкий отпор. Светлана, может быть, и дала бы пару дней назад. Но сегодня она была уверена, что не все мужики сволочи и гады. Есть один, ради которого она реабилитирует сильную половину человечества. Так что Мартыновой с ней явно не повезло!

Говорить о таких интимных вещах по телефону?! Это вызывало подозрение, как и то, что Мартынова попросила ее хорошенько подумать и отключилась.

Светлана напряглась. Эта парочка от нее явно чего-то хотела добиться. Но такими странными способами!

Или сбылось то, о чем она даже не мечтала?!

Прожив с ее бывшим и поняв, какой он придурок, Мартынова раскрылась в полной мере. Она оказалась замаскированной лесбиянкой! Вот это подарок, вот это сюрприз! Как и то, что ее потянуло на Селиванову. Как к этому относиться? Светлане еще не признавались в любви лесбиянки. Почти признался Костя, и этого ей вполне достаточно.

Телефон зазвонил в очередной раз.

– Слушаю, – прошептала испуганная Селиванова, гадая, кто из двух сумасшедших продолжает ей звонить.

Но это оказался третий.

– Добрый вечер, – сказал Вениамин Ремешков, считавший личным долгом изредка звонить несостоявшейся невесте в силу природной интеллигентности. – Как у тебя дела?

Это был пик, накал страстей, и Светлана на этот раз не сдержалась.

– От тебя пока не родила! – заявила она и бросила трубку.

– Чего она не сделала? – изумленно поинтересовалась сидевшая рядом с Ремешковым Алевтина.

– От меня не родила, – сконфуженно пробормотал тот. – У нас ничего не было!

– Не родила?! – опешила Алевтина. – Хорошенькое дело…

– Алечка, – взмолился Вениамин, – мамой клянусь…

Если бы Селиванова знала, что послужила причиной бурной ссоры подруги и друга, она сдержалась бы. Но милые бранятся – только тешатся.