Алина Кускова - Фантом банановой диеты

– Да, я помню это замечательное произведение, – кивнул профессор.

– Веревка оборвалась сразу, как только об нее зацепились. Окажись на месте вашего деда физически крепкий человек, он бы не упал. Но остановился бы и, думаю, хорошенько выругался. Это задержало бы его, а человек, привязавший веревку, воспользовался бы заминкой для бегства.

– Значит, – попыхивая сигарой, предположил Ображенский, – она не убежала только потому, что Иван Терентьевич упал? Я знал, моя племянница не хотела никого убивать. Хотя разум голодающего человека подвержен возникновению фантомов различной этиологии…

– Веревку, профессор, привязала не Звонарева, – изрек Туровский и пустил колечко дыма в потолок.

– Кто же тогда? – Профессор проводил взглядом облачко дыма до потолка и отправил туда свое.

– Скоро узнаю, – пообещал Туровский. – Но это не Алла и не Иван Терентьевич. Ему веревку под кровать подбросили.

– Что вы говорите? – удивился Ображенский. – Интересно. Занимательный детектив.

– Так же как и ваше окружение, Ван Ваныч. Что вы думаете по поводу брата вашей жены?

– А я что-то должен о нем думать? – заволновался профессор.

Алла сидела как на иголках. Она видела: с победным видом из кабинета вышла Суркова и прошествовала к себе на кухню. Недолго думая Алла побежала за ней.

Маша, как истинная хранительница тайны, поджимала и без того тонкие губы и мрачно усмехалась, всем своим видом говоря: «То ли еще будет!» Алла вилась возле нее, пыталась добиться хоть намека на то, с чем Машка заявилась в профессорский кабинет. Но приятельница стояла непреклонно до тех пор, пока на кухне не нарисовалась долговязая фигура студента.

– Что-то случилось? – испуганно поинтересовался Костик с порога, не замечая Аллочки.

– Хм, – сказала Машка, указывая на Звонареву глазами.

– Что вы перемигиваетесь, как сообщники?! – возмутилась Аллочка.

– Мы сообщники?! – еще больше испугался студент. – В чем?!

Алла хмыкнула: как будто она не знает! Да все домочадцы давно в курсе, студент занимается не только научными разработками, но и разрабатывает Машу Суркову на предмет интимных отношений. Ей стало приятно, что студент еще не совсем потерял совесть и пугается при любых предположениях об их отношениях. Или он пугается по другому поводу?

– Садитесь. – Машка кивнула на стол, студент со Звонаревой как по команде одновременно сели на один стул. Оба недовольно вскочили. – Садитесь! – приказала Машка и пододвинула Костику табурет. – Ничего особенного не случилось. – Машке пришлось расколоться. – Я убиралась в комнате Ивана Терентьевича и нашла у него под кроватью веревку. Ту самую, от которой отрезали часть для того, чтобы привязать ее с колокольчиком к лестнице. Сыщик с профессором теперь думают, кто это мог быть. А я уверена, что это мог сделать сам Иван Терентьевич. Он давно грозил расправиться с тунеядцами и лоботрясами, как называл членов своей семейки.

– Получается, – заинтересованно подхватил Костик, – что он привязал веревку, а потом про нее забыл. Не знал, что Алла ночью отправится перекусить…

– Я хотела только понюхать колбасу, – заметила та на всякий случай. – Но как-то так получилось, что она оказалась у меня в руках. Вспомнила! Я услышала шум и взяла ее в качестве орудия защиты.

– Правильно, – кивнула Машка, – в гостиной шумела Ирина. Она раньше случайно увидела, как Иван Терентьевич привязывает веревку к лестнице, осторожно спустилась и решила свести с ним счеты. Знала, подлая баба, что дед на шум из своей комнаты всегда выскакивает первый, как черт из табакерки.

– Это Ирина Аркадьевна чуть не убила Ивана Терентьевича? – дошло до студента.

– Конечно же! – воодушевилась Алла. – Кому, кроме нее, нужны его деньги?

– Правильно, – тряхнул головой студент, – Ван Ванычу, кроме науки, ничего не нужно.

– Может быть, – предложила Алла, – озвучим эту версию Туровскому?

– Правильно! – повторил студент.

– Вот ты, Аллочка, и озвучь ему эту версию, – подмигнула Машка и многозначительно замолчала.

Алла догадалась, что ей следовало оставить голубков наедине.

Она прошла в гостиную и столкнулась в холле с Воеводиным. Тот мрачной тенью прошел мимо Аллы, даже не взглянул в ее сторону. Его красивое лицо было озабоченным и сосредоточенным на чем-то ином, чем Звонарева. Алла подумала, что брат догадался, какую подлость совершила его сестра, расстроился. Зря он не обратил на Аллу внимания, она могла бы его успокоить. Как?