Энн Грэнджер - Помни, что ты смертный

Плаурайт бросился в атаку, по крайней мере в словесную.

— Это серьезно, согласен! Доктор Касвелл потрясен — потрясен, суперинтендент, — открытием, что упомянутая девица пыталась убить его жену. Больше того, как я понял, она и на него напала? В присутствии полиции! Очевидная невменяемость! У вас есть другие свидетельства против моего клиента, кроме ее бредовых заявлений? — В масленом тоне адвоката зазвучало железо. — Надеюсь, мне не придется просить судебного приказа о защите неприкосновенности личности?

— В данный момент прямых свидетельств не имеется, — признал Маркби.

— Тогда предлагаю встретиться со мной и моим клиентом завтра утром в вашем кабинете, скажем, в одиннадцать.

Маркби положил трубку. Лайам ждал в коридоре. Он уже снял с раны салфетку и теперь разглядывал себя в зеркале.

— Шрам останется. Она ненормальная. Ее должен освидетельствовать психиатр.

— Встречаемся завтра с вами и вашим адвокатом в моем кабинете в одиннадцать.

— Хорошо. Джеральд во всем разберется, увидите. Доброй ночи, суперинтендент.

Маркби шел по дорожке, не в первый раз думая, что те, кто может позволить себе дорогих адвокатов, получают прекрасный шанс для манипуляций в свою пользу.

— Но они не обведут меня вокруг пальца, — пробормотал он.

Маркби вышел из освещенного коттеджа Касвеллов в темную ночь. До густо заселенного центра деревни было четверть мили. Вспомнилось, что в Касл-Дарси имеется паб «Привал путника» с неплохой репутацией. В летние месяцы туда устремляются многочисленные экскурсии из Бамфорда. Пирс и Прескотт уже уехали с Маритой. В конце концов, после столь драматических событий неплохо было бы выпить пинту. Подумав так, Маркби, вместо того чтобы следовать за подчиненными, зашагал к деревне.

Выбравшись на неосвещенную проселочную дорогу, он усомнился в правильности своего решения. Не лучше ли было бы доехать в машине? В завершение этого дня только щиколотку подвернуть не хватало. Это не была прогулка в одиночестве. Темными вечерами в деревне один не бываешь. Кругом совсем иной мир, который оживает лишь с заходом солнца. Впереди виден тусклый свет, мерцающий над поселком, и паб, к которому он осторожно прокладывал путь. Далеко за полями слева крошечные огоньки, видимо на птицефабрике, которая нестерпимо досаждает Ивонне Гудхазбенд и ее друзьям.

В такой обстановке чувства обостряются. Уши лучше слышат, поэтому любое движение на дне придорожной канавы, тихий плеск кажутся непомерно громкими в вечернем воздухе. Ноздри, не забитые выхлопными газами, чуют запах взбудораженной застоявшейся воды и гнили.

Ноги с хрустом шагали по земляной дороге, словно в семимильных сапогах. Когда он притормозил, глядя в сторону птицефабрики, послышался гулкий треск. Он оглянулся. Что-то мелькнуло в тени под деревьями. Все кругом шевелилось и двигалось. Его постоянно сопровождал шорох в живой изгороди, на холодном ветру постукивали друг о друга голые ветки деревьев. Он невольно ускорил шаг, инстинктивно стремясь к свету, отбросив опасение вывихнуть ногу.

Паб выплыл из темноты, как ярко освещенный океанский лайнер, полный жизни и звуков. Толкнув дверь, Алан попал в теплый зал с низкими потемневшими дубовыми балками и неровной штукатуркой. Народу мало — еще рано. Заведение только открылось. Он взял свою пинту и облокотился на стойку, заговорив с хозяином, крепким мужчиной с накачанными плечевыми мышцами, затянувшимися жирком. В памяти звякнул звоночек.

— Наверно, дальше будет жарко?

Интересно, зашевелилось ли то же самое воспоминание у собеседника?

— Там видно будет.

Хозяин вытирал стойку медленными круговыми движениями. Волосатые руки смахивали на лопаты.

Маркби взглянул на лицензию, висевшую на стене, которая разрешала Мозесу Ли торговать пивом и спиртными напитками. Другое объявление информировало посетителей, что бар включен в информационную сеть, оповещающую о нежелательных личностях, склонных к хулиганству. Если тебя выгонят из одного бара, то ни в какой другой не пустят. Вряд ли в баре у мистера Ли бывают неприятности. Достаточно взглянуть на его руки.

— Если снова мороз не грянет, — добавил он. — Летом у нас полно посетителей. Зимой люди нашей дороги боятся. Думают, будет опасно возвращаться в город без фонарей по ухабам. Совет сроду дорогу не ремонтировал.

Маркби посочувствовал:

— Видно, не знают, сколько машин по ней ездит.

Хозяин согласился. На другом конце стойки возникла усталая блондинка в облегающем платье, которое не соответствовало ни фигуре, ни возрасту. Ледяные глаза пронзили суперинтендента. Все равно как если б у него на лбу светилась неоновая надпись «полиция» или было пришпилено нечто вроде лицензии Мозеса Ли.