Людмила Феррис - Большие девочки тоже делают глупости

— Вы не умеете рисковать! — возражал отцу Марк.

— Ты когда-нибудь очень сильно споткнешься. Еще немного, и я не дам за твою жизнь пятака!

— Не волнуйтесь, я крепкий орешек.

Может, тогда отец предупреждал Марка об опасности, может, он знает что-нибудь о нападавшем? Соня подумала, что побоится спросить у отца о том разговоре в кабинете. Во-первых, получится, что она подслушивала, а во-вторых, женщины в семье Гранца никогда не вмешивались в дела мужчин, и отец воспримет ее вопрос как моветон и даже не подумает отвечать. Соне иногда казалось, что отец надевает на себя маску человека правильного и взвешенного при принятии решений, хотя она знала его и другим — жестким, но все это затмевалось тем, что Гранц любил своих дочерей. Мама, никогда не работавшая, всегда была на вторых ролях. Конечно, по большому счету она была в доме хозяйкой — матерью, женой, но первым всегда оставался отец. С этим не поспоришь.

Соня словно очнулась от воспоминаний и пришла в себя от громкого голоса сестры.

— Надо что-то делать! — не унималась Фрида. — Может, его нужно перевезти в московскую клинику? Там все-таки у врачей квалификация повыше.

— Я обсуждала такой вариант с папой и Левой. Пока Марка лучше не транспортировать. Врачи надеются, что он придет в себя буквально на днях. Давай подождем, нам всем сейчас нужно терпение.

— Я давно хотела тебе сказать. Когда Марк поправится, я заберу его, и мы уедем отсюда. Мы начнем жизнь сначала.

— Фрида, ты сходишь с ума! Тебе тоже нужна отдельная палата? Что ты несешь? Тебе не живется с Левой? Ты опять лезешь на мою территорию? Я не буду больше делать вид, что ничего не понимаю. Сегодня же я поговорю с твоим мужем и с папой. Тебе надо лечиться, Фрида!

Соне не хотелось вспоминать неприятный разговор с Марком, который произошел, когда она заметила наглые ухаживания за ним Фриды. В один из вечеров она не выдержала и спросила:

— Марк, у тебя роман с моей сестрой? Я вижу, как ведет себя Фрида.

— Твоя сестра — редкая идиотка! Я не выношу таких женщин, особенно когда они напьются и начинают думать, что все только и хотят лечь с ними в постель.

— Я просто хотела спросить.

— Считай, что спросила. Только у меня громадная просьба: ты, пожалуйста, прими меры, дорогая, и уйми свою беспутную сестрицу. Я не собираюсь портить отношения с братом из-за настойчивой, распущенной девицы. Возьми решение этого вопроса на себя. Иначе я когда-нибудь разозлюсь и выставлю твою дорогую сестрицу из нашего дома. Надеюсь, брат меня поймет.

Тогда Соня металась, как муха в паутине, безвольная и чуть живая: отец может разгневаться так, что потом сестра будет всю жизнь ее укорять. Лева, человек порядочный и милый, ни о чем не догадывается. С Фридой вести разговоры бесполезно, она только разозлится и будет делать назло. Соня решила посоветоваться с матерью.

— Мужья приходят и уходят, а сестра у тебя одна, родная кровинушка. Надо как-то тут по-хорошему, — услышала она в ответ.

— Как по-хорошему, подскажи, мама! У нас своя семья, у Фриды — своя! Марк не знает, как от нее отвязаться. Ты же знаешь, Фрида всегда претендует на то, что есть у меня. Поговори с ней!

— Она такая упертая и от разговоров только озлобится. Сделай так, чтобы она как можно меньше бывала у вас дома и общалась с Марком.

— Я-то могу так сделать, но Лева может что-то заподозрить. Мне не хочется ссориться, они ведь братья.

— Соня, не придумывай. Мужчины не так проницательны, как тебе кажется. В одном случае сошлись на свое состояние здоровья, в другом — на проблемы с Евой. И это далеко не ложь.

— Фриду не урезонить. Только отец способен на нее повлиять.

— Отец не очень благоволит твоему мужу. — Мать опустила глаза.

— Мама, мне достаточно, что я люблю Марка. Папа это знает.

— Хорошо, положись на меня, я попробую потихоньку поговорить с папой.

Соня не очень надеялась на результат материнских обещаний, но советом воспользовалась — старалась минимизировать Фридины посещения их дома. У нее это получилось — под разными предлогами они с сестрой стали видеться реже. Марк вел себя так, словно никакого разговора о Фриде не было, и Соня начала успокаиваться. На совместных семейных мероприятиях она ни на минуту не отлучалась от Марка, и ей казалось, что сестра притихла. Так бывало и раньше: зачастую Фрида загоралась, что «ей надо, как у Соньки», но потом остывала и увлекалась чем-нибудь другим. Нынешний срыв сестрицы говорил о том, что она не угомонилась. Фрида не оставила мысли о Марке, и нынешняя ситуация ее только подогрела. Но скандала допустить нельзя, никто не должен услышать эти глупые признания сестры. Соне есть что терять, — мужа, семью, — и она набрала телефон отца.