Людмила Феррис: Большие девочки тоже делают глупости

— Ну ладно, повеселил я вас, девчонки, мужскими приключениями на отдыхе, давайте теперь работать. Сорнева, ты зайди ко мне, дело есть. — Егор Петрович кивком указал Юле на свой кабинет.

— Девочка моя, когда очерк сдашь?

— Да завтра, Егор Петрович, завтра!

— А что вдруг раздражение в голосе? Герой подкачал? — Заурский, как всегда, схватывал главное. — Знаешь, раньше такая дата праздничная в календаре была — образование СССР. Вот в ту тему твой семнадцатый сын точно бы вписался.

— Он не мой сын, а охотника-эвенка. Очень странный мужчина.

— У него бабка шаманкой в стойбище была. Он тоже не так прост, как кажется. Экстрасенс. Люди к нему обращаются.

— А вы откуда знаете? Вы же его не видели.

— Вот если бы я ничего не знал, то на этом месте не сидел. Знаю, и все. Но материал о том, что в нашей стране дети охотника-эвенка могут достигнуть высот на Большой земле, должен получиться.

— Ну, тогда понятно, почему он мне про энергетические каналы заливал, сказал, что их надо чистить.

— Это и я хочу тебе предложить!

— Вы тоже чистите энергетические каналы? Никогда об этом не знала, Егор Петрович!

— Я все чищу: душу, каналы. Метод у меня один: чищу работой.

— О-о-о… — разочарованно протянула Сорнева. — Про этот ваш метод я знаю: нам хлеба не надо, работу давай, она решит все проблемы, а если не решит, то будет еще дополнительная рабочая нагрузка.

— Напрасно иронизируете, девушка. Завтра к обеду сдаешь очерк, а вечером у тебя поезд, ты едешь от газеты на фестиваль прессы «Сибирская панорама». Ты помнишь, мы туда отослали несколько работ, в том числе две твои статьи, так что ты полномочный участник престижного конкурса.

— Так ведь вы хотели ехать!

— Виктория у меня приболела, не могу одну оставить. А потом, я на стольких конкурсах побывал… А ты, может, какую идею новую для газеты привезешь, контакты опять же установишь. Плейбой твой, как я понимаю, опять к себе на родину укатил?

— Он через месяц вернется. — Юльке не хотелось обсуждать с Егором Петровичем свою личную жизнь. Это ведь только ее дело, и она не ждет никаких советов, даже от уважаемых людей.

С американцем Кевином, с которым она познакомилась на «Фейсбуке», они вместе уже год, но работа в компьютерной корпорации так важна для него, что он все не принимает решение навсегда остаться в России. Юлька не будет его торопить, она знает, что они с Кевином любят друг друга, а остальное не важно, остальное подождет.

— Хорошо, Егор Петрович, надо так надо. Я поеду.

— Ну и молодец, Сорнева, я знал, что ты девчонка понимающая.

— Слово «молодец», между прочим, мужского рода!

— Зря я тебя хвалил, с начальством оговариваешься!

Домой она пришла в хорошем настроении.

— Проедусь, с коллегами пообщаюсь. — Она уже знала, какие темы можно зацепить в разговоре, чтобы потом получился интересный материал. Юлька открыла Интернет.

— Местность надо сначала изучить: куда поеду, что за фестиваль прессы, чего они там будут «фестивалить».

Если бы журналист Сорнева хотя бы на минутку предположила, чем обернется ее командировка, она бы никогда не села в поезд. А пока, пока ей хотелось получить о городе как можно больше информации. На фестивалях и прочих тусовках она еще никогда не бывала, и предвкушение нового, неизведанного будоражило ее воображение.

Потом она села за очерк, расшифровывала записанный на диктофон текст, и герой получился славный и симпатичный, даром что семнадцатый ребенок в семье охотника-эвенка.

Марк Бельстон с самого детства знал, что ему надо будет бороться за выживание. Он чувствовал себя старшим, несмотря на то что родился раньше Льва только на три минуты. Это короткое время дало ему право принимать решения за брата и брать ответственность на себя.

Окружающие восхищались внешне одинаковыми мальчиками, отмечали их среди других детей. Семья жила трудно: мать-учительница и папа-инженер зарабатывали немного, но дети всегда были чистыми и опрятными и знали, как себя вести. Марк помнил, как еще в детском садике стыдился заштопанных маек и застиранных носков. В школе братьев спасала типовая форма одежды, при которой дети не выделялись по признакам благосостояния семьи. Марк и Лев Бельстоны всегда держались вместе, и любой знал, что, если заденет одного из братьев, дело будет иметь сразу с двумя. Близнецы действительно чувствовали друг друга единым целым и иногда пользовались своим сходством на уроке: один отвечал за другого. В старших классах они начали много читать про близнецов и поняли, что жизнь дала им уникальный шанс «двойного рождения». Мальчишки мечтали, что когда-нибудь обязательно примут участие в фестивале близнецов, да не где-нибудь, а в Америке, городе Твингсбурге, штат Огайо, куда каждый год в течение 30 лет съезжаются тысячи пар близнецов. Марк считал, что они должны использовать свою похожесть и обязательно стать известными, как, например, борцы Анатолий и Сергей Белоглазовы, футболисты Алексей и Василий Березуцкие, а может, и как близнецы-музыканты, основатели группы «TheBeeGees» Морис и Робин Гибб. Но было еще одно, главное и непреодолимое желание — создать свою финансовую империю, империю Бельстонов, в которой они с братом были бы непобедимы. Но для этого нужны деньги, много денег. Внутренняя сила Марка, а за ним тянулся и Лев, была следствием его несокрушимой веры, что они с братом избранные.