Юрий Кларов - Станция назначения - Харьков (Розыск - 2)

Революция каленым железом выжигала доставшиеся ей по наследству язвы. Обескровленная облавами, обысками, расстрелами, потрясенная до основания разгромом крупнейших притонов, Хитровка потеряла свое былое значение. Время маховых безвозвратно прошло.

Но все же Хитровка существовала, и авторитет атамана Хитрова рынка среди уголовников Москвы был по-прежнему непререкаем. Устоев единовластия революция здесь не расшатала. Хитровка оставалась империей. Поэтому полностью исключалось, чтобы кто-либо из профессиональных преступников мог решиться на убийство Анатолия Федоровича Глазукова, находящегося под непосредственным покровительством атамана Хитрова рынка. Более того, учитывая положение, занимаемое Глазуковым, следовало предположить, что ежели хитрованцам удастся отыскать виновного - а розыски его, вне всякого сомнения, идут, - то он тотчас же будет убит, благо на Хитровке никто смертной казни не отменял...

Так выяснилось, что у Борина, расследующего убийство Глазукова, имеются конкуренты. И достаточно серьезные конкуренты...

- Кури, - сказал Петр Петрович, протягивая Кустарю портсигар, на дне которого сиротливо перекатывалась последняя папироска.

- Нам бы махры...

- Чего не держу, того не держу, - с облегчением сказал Борин и, закрыв портсигар, положил его в карман. - Значит, сможешь нас привести к квартире?

- Сможем.

- Не запамятовал ненароком?

- Адреса не скажем, а дом и квартеру помним. С зажмуренными глазами приведем. Не сумлевайтесь.

II

Кустарь сидел в Таганской тюрьме, или, как тогда говорили, в Таганском допре, то есть доме предварительного заключения.

Предполагалось, что с утра я, Борин и агент первого разряда Московского уголовного розыска Прозоров, который был старшим поста наружного наблюдения за домом Глазукова, когда произошло убийство, встретимся в комендатуре допра и отправимся оттуда на Покровку, где находилась интересовавшая нас квартира. Но так получилось, что в Таганский допр к обговоренному времени приехал лишь Прозоров.

Борин, человек скрупулезно точный и обязательный, прибыл с некоторым опозданием, так как вынужден был под утро посетить Сухаревку, где в бакалейном ряду обнаружили труп постового милиционера. Петр Петрович задержался всего на полчаса, но к его приезду Прозоров, не телефонировав дежурному по Центророзыску, оформил в комендатуре документы, получил Перхотина и вместе с ним уехал на извозчике.

Не смог принять непосредственного участия в подготовлявшейся операции и я.

Жена Зигмунда Ида, приходившаяся дальней родственницей Розе Штерн, невысокая брюнетка с большими библейскими глазами, очень напоминающая внешностью, но не темпераментом Розу (кто-то не без ехидства назвал ее бледной копией с яркого оригинала), всю свою жизнь обожала экспромты. Гимназисткой она сочиняла сентиментальные стихи, а затем совсем неожиданно не только для семьи, но, кажется, и для самой себя оказалась в тюрьме за сочинение и распространение прокламаций, призывающих к свержению существующего строя. Потом в коротком промежутке, образовавшемся между двумя тюрьмами, она ухитрилась не только познакомиться с Липовецким, но и выйти за него замуж. Не успел Зигмунд освоиться с положением женатого человека, как его уже ожидал новый экспромт - рождение дочери. После длительных дискуссий новорожденную решено было назвать Татьяной, и тогда Зигмунд узнал, что Ида назвала ее Машкой...

При одном слове "экспромт" Зигмунд бледнел и вздрагивал. Впрочем, может быть, мне это просто казалось.

Последнее время, не получая никаких вестей из Ревеля, где находилась Ида с дочерью, Липовецкий сильно нервничал. По заверению товарищей, которые ее туда направили, Ида уже успешно завершила порученное ей задание и должна была через Петроград сообщить о своем возвращении в Москву. Каждый день Зигмунд ждал телеграммы, оттягивая свою командировку в Орел. Телеграммы не было. Но стоило Липовецкому на два дня уехать в Орел, как в ту же ночь дежурная по 2-му Дому Советов вручила мне предназначавшуюся ему краткую телеграмму из Петрограда, которая начиналась со слова "встречай", а заканчивалась: "Целую Ида".

Этот очередной Идин экспромт и лишил меня возможности приехать утром в Таганский допр.

Не встретить ее было бы свинством по отношению к Зигмунду. Правда, если бы я знал, что Борин задержится, то Иде пришлось бы добираться до 2-го Дома Советов самой.

Если бы я знал...

Было раннее утро, но две афишные тумбы перед фасадом Метрополя уже белели свеженаклеенными декретами, приказами, постановлениями, призывами и сообщениями.