Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца

— В случае необходимости мы привлекаем людей со стороны, — пояснила хозяйка. — Обычно студентов.

Разумеется, никто из девушек даже отдаленно не напоминал гришинскую официантку. Скорее из упрямства я продолжила расспрашивать о приеме в «Слободе», наблюдая за девушками. Ни одна из них ничего похожего на беспокойство или просто интерес не проявила. Вскользь упомянутая фамилия Багрянской тоже волнения не вызвала. Конечно, Багрянский-старший мог крутить любовь с одной из них, но, если честно, я в этом сомневалась, девчонки смешливые, задорные, выглядели настолько увлеченными своим делом, что представить их охотницами за большими деньгами было трудно.

— Фирма существует уже десять лет, — похвалилась хозяйка. — У нас отличная репутация. Мы и детские праздники организуем. Я ведь по образованию педагог. Когда муж бросил нас с дочкой, пришлось уйти из детского садика, на зарплату воспитательницы не проживешь, а алименты он платить не собирался. Благодаря ему я и стала бизнесвумен, — засмеялась женщина.

— А ваша дочь? — поинтересовалась я.

— Дочь работает в крупной фирме, она девушка с амбициями, боюсь, считает мое занятие ерундой, — все так же весело продолжила хозяйка. — Конечно, в нашем бизнесе больших денег не заработаешь, зато так приятно дарить людям радость. Дочка хочет сделать серьезную карьеру, вот сразу после школы и отправилась в Москву.

— Да, там с карьерой куда проще, — кивнула я, заверила хозяйку, что непременно воспользуюсь ее услугами в скором времени, и, отказавшись от кофе, удалилась.

Я выходила из подъезда, когда увидела Настю. Быстрым шагом она направлялась к машине, припаркованной неподалеку. Мазнула взглядом по моей физиономии и отвернулась, может, не обратила на меня внимания, а может, не хотела замечать. На мгновение я словно приросла к асфальту, к внезапной встрече я была не подготовлена. Повертела головой и увидела на соседнем здании вывеску известной в городе адвокатской конторы, скорее всего, Настя возвращалась оттуда и привела ее сюда забота о наследстве.

— Настя, — окликнула я девушку, мало понимая, зачем это делаю. Она нехотя обернулась, замедляя шаг. А я пошла ей навстречу. — Здравствуйте, — сказала я, она кивнула. — Не знала, что вы в городе. — В ее присутствии я всегда терялась, может, потому, что чувствовала себя виноватой, точно ребенка обидела. Настя казалась беззащитной, а еще какой-то потерянной. Наверное, в этом мире ей неуютно, он был слишком грубым, слишком жестоким для наивной, немного избалованной девочки.

— Приехала несколько дней назад. Очень много дел… — скороговоркой произнесла она.

— Да, да, понимаю.

Мы стояли и смотрели друг на друга. На языке вертелся вопрос, который я не решалась задать. Уверена, Настя ждала этого вопроса. Вскинув голову, с вызовом посмотрела на меня.

— Всего доброго, — пробормотала я, отступая.

— Вам тоже, — ответила она, едва заметно дернув щекой.

— Не за что ей меня любить, — вслух подумала я, садясь в машину.

Встреча эта еще долго не шла из головы, мысли о Насте вытеснили все другие. Вернувшись в Агаткину контору, я поздравила ее и себя с очередной неудачей и устроилась за столом с самым деятельным видом. Если сестрица захочет, чтоб я еще немного побегала, пусть укажет направление.

Утро выдалось такое солнечное, что жизнь, если бы в голову не лезли дурные мысли, показалась бы прекрасной и безмятежной. Может, от этого я захандрила еще больше. Позвонив Агатке, предупредила, что обнаружила у себя признаки всех заболеваний, перечисленных в медицинском справочнике. Та проявила редкую покладистость, что позволило мне вновь устроиться на диване. Там и прошел день. Потолок я, вопреки совету Димки, не расписала, и разглядывать на нем особо было нечего, но сменить место меня это не заставило. Часа в четыре, когда стало темнеть и комната погрузилась в сумерки, входная дверь хлопнула, и я услышала перестук каблуков (приучить Агатку разуваться у порога в моей коммуналке возможным не представлялось, хотя в доме родителей она вела себя как воспитанная девочка). Я попыталась изобразить умирающую, ожидая, когда она появится в комнате. Сестрица вошла, включила свет и уставилась на меня с недовольным видом.

— Это все? — спросила сердито.

— Что значит «все»?

— Ну, я думала рядом с тобой бригада врачей, ты сама под капельницей, во всяком случае, представляла более живописное зрелище.

— Ты ведь не предупредила, что приедешь, — обиделась я, окинула ее взглядом и указала пальцем на подол белого пальто, в которое сегодня вырядилась сестрица. — Чем ты его залила?