Наталия Левитина - Кейс. Доставка курьером

Я вскочила с дивана. Вот почему мне было так удобно лежать! Кейс исчез. Испарился. И полмиллиона евро – вместе с ним.

Меня обворовали – нагло и цинично. Нет, это даже не воровство, а грабеж. Разбойное нападение! Коварная проходимка, маскировавшаяся под домработницу, решила сорвать большой куш. Полмиллиона! Теперь она обеспечена до конца жизни. Если, конечно, не будет покупать одежду в тех магазинах, куда любит наведываться моя свекровь…

Я металась по комнате, заглядывая под кровать и хлопая дверцами шкафа: лелеяла призрачную надежду, что дама-клинер не унесла кейс с собой, а просто переложила его в другое место. Но нет! Стала бы она его перекладывать. Домработница отнюдь не страдала болезнью «Я лучше знаю, где это должно лежать». Все предметы в квартире остались на своих местах – кастрюли, банки, коробки, джинсы. Ну, разве что немножко подвинулись и сгруппировались, значительно улучшив общий вид интерьера. Дамочка даже рабочий стол не тронула (книги вперемешку с компакт-дисками, журналами и распечатками), а только сформировала из бумаг стопочку и вытерла везде пыль. И я была благодарна уборщице за деликатность – как человеку творческому, мне дорог мой художественный беспорядок. Я сама его устраню к приезду Никиты. А пока наслаждаюсь.

Угу. А кейс тем временем уплыл.

Подумать только! Ведь на мне лежала ответственность не только за семью Воскресенского, но и за эти гадкие полмиллиона евро. Мне их доверили, я держала деньги в руках. Такая сумма наличных не может промелькнуть и исчезнуть незаметно, тем более что ее истинный владелец – крестный отец мафии. Ее путь будет отмечен кровавой дорожкой, а мне, как обычно, достанется сильнее всех. Печальный факт – в любой неприятной истории я оказываюсь крайней.

Но почему?!

Я схватила телефон и принялась звонить Нонне в Лондон.

Надо как можно быстрее найти дуру домработницу, прежде чем она попытается вскрыть чемодан кувалдой или автогеном. Этого нельзя делать! Не зря же Воскресенский, теряя сознание, упрямо повторял код. Значит, с кейсом, как с девушкой, надо обращаться нежно!

Но откуда домработница узнала, что в чемодане деньги? Почему она так решила? А вдруг я храню в нем косметику или ампулы с бактериологическим оружием? Наверное, дама мыслит прямолинейно и стандартно. Кейс закрыт? Значит, в нем крупная сумма денег. Надо хватать и смываться… Впрочем, если подумать, то я уже половину города оповестила о своем сокровище. Кому только не рассказала о чемодане с бабками! Возможно, слухи о моем богатстве дошли и до этой мадам.

…Вволю назвонившись, я отшвырнула телефон в сторону. Если честно, то особо и не верила в успех. Было б совершенно невероятным услышать сейчас голос Нонны, а также узнать от подруги адрес и паспортные данные домработницы. И сразу же поехать к воровке и забрать у нее кейс. Она, естественно, сидит и ждет счастливого момента встречи со мной и мечтательно посматривает на часы – где же Юля, где она?

Да, конечно!

Наверняка грабительница сейчас мчится в неизвестном направлении, теряя на ходу мокасины и вставные зубы. Негодяйка!

Я промаялась до пяти утра – оплакивала свою глупость и несчастную судьбу. А заодно сочиняла статью для «Удачных покупок» о заводе по изготовлению бордюрного камня. Когда нужно придумать одну тысячу выразительных слов о бордюрах – очень, знаете ли, отвлекает от проблем.

В пять, ткнувшись носом в клавиатуру, я уснула и увидела сказочный сон…

Бескрайная морская гладь простирается вокруг галеона, рассекающего волны. Корабль стремительно мчится вперед, врезаясь в сине-зеленую толщу воды. Скрипят мачты, ветер бьется в тугих парусах, изготовленных из длинноволокнистого египетского хлопка с номером пряжи… Не помню номер пряжи… Я стою на капитанском мостике, на мне кринолин и Евин бюст. Платье украшено золотой вышивкой и драгоценными камнями, грудь пышно белеет в глубоком декольте. Но суровому капитану нет дела до моего бюста. Магеллан сжимает подзорную трубу и смотрит вдаль – не появился ли на горизонте берег Индии? Его всегда манила эта загадочная и далекая страна, пропитанная солнцем и запахом неведомых пряностей, с индианками в струящихся шелковых сари, с золотыми храмами и слонами в замысловатых украшениях…

Я вижу его крепкие квадратные ладони, короткие пальцы в порезах и заусенцах… В черной бороде капитана появились первые серебряные нити – а ведь ему нет и сорока. Уже целых три месяца продолжается наше путешествие, матросы бунтуют и изрыгают ругательства. Темное, невежественное быдло, измученное цингой и неверием! Они признают лишь двух богов – грубую силу и звонкую монету. И как бы худо им сейчас ни было, как бы ни кровоточили их язвы и ни болели испещренные черными дырами десны, им придется подчиниться. Мы все сейчас во власти одной мечты и цели, и они принадлежат нашему капитану. Мой Магеллан так страстно мечтает и так упорно двигается к цели, что уже целых три месяца мы путешествуем по океану, подгоняемые не столько ветром, сколько силой воли этого стального человека…