Антон Чиж - Мертвый шар

– В форме нельзя. А так неприметно…

Заявление страдало безнадежным оптимизмом. Ничего более вызывающего, чем Семенов в гражданском, нельзя было придумать. Каждая пуговка и шовчик будто кричали: смотрите, люди добрые, то есть уголовнички, городовой переодетый, спасайся, кто может. Ванзаров не стал расстраивать хорошего человека.

– Там разный народ бывает. Не хочу подводить одного господина. Еще подумают, что он стал капорником. Ну, предателем то есть… Пойдемте, Родион Георгиевич, ждать не будут.

Покорно, не спрашивая, куда и зачем, Ванзаров отправился следом за нелепой громадой в пальто. Впрочем, на некотором отдалении.

Семенов шел быстрым шагом, не замечая, как оглядываются прохожие и прыскают барышни. Родиону стало по-настоящему обидно за приятеля: мужчина, можно сказать, долг выполняет, а этим обывателям – веселье. Нет, не понять им подвига полицейского.

Между тем миновали фасад Апраксина рынка и завернули в Чернышев переулок, на котором возлежит его левый бок. Стремительно одолели короткую улочку почти до Ломоносовского садика, так что уже показался величественный угол Министерства внутренних дел, как вдруг Семенов затормозил и свернул в подвальную лесенку. Скользя по каменным ступенькам вслед за городовым, Родион очутился в дешевом трактире, удивительно пустом для такого часа. Даже половые куда-то запропастились.

Густой нагар на стенах и потолке, объедки на полу и аромат сырых сапог вкупе с нестираным бельем надежно отваживали посетителей-чужаков. Спина Семенова возвышалась в дальнем углу помещения. Напротив виднелся субъект в поношенном пиджачке и драной фабричной фуражке. Соседний столик занял господин, углубившийся в газету. Приглашать гостя никто не спешил.

Подойдя к молчаливой парочке, Родион вежливо спросил:

– Здесь не занято? Вы позволите, господа?

Его смерили взглядом, прокисшим от наглости.

– Э, балдох [7], ты кого обначить вздумал? – Субъект, поеденный оспой, метко плюнул около ботинка чиновника полиции. – Зачем кадета малахольного притер? Накрыть, что ли, фраера?

Перед носом молча вырос кулак городового. Недружелюбный господин немедля нарезал улыбку:

– Шутка, балдох, че ты в пузырек лезешь. Э, боровой, падай сюда. Не слаба, языком будешь…

Взяв ближний стул, Родион уселся во главе, дернул усами и с очаровательной улыбкой сказал:

– Дыхало придержи, желторот. Крестов не нюхал, а понтом берешь.

У Семенова медленно отвалилась челюсть: такого от чистенького юноши городовой никак не ожидал. Конопатому же меткое воровское слово проникло глубоко в душу. Растерянно моргнув, он состроил страшную гримасу:

– Ты кого желторотом назвал, кадет вшивый?

– Тебя, шлеппер лодяговый.

Спокойствие господина с роскошными усами, видимо, произвело магическое действие. Помощь Семенова не потребовалась. Пройдоха как-то скис, поник плечами и пробурчал под битый нос:

– Да знаешь, что я Сенька Обух, да я…

– Ты Сенька Обух? – Родион обидно усмехнулся. – Не Обух ты, а насыпуха дешевая. Мазура несчастная.

Субъект окончательно растерялся, открыл рот, но так и не нашелся, чем его занять.

– Косарь, отхливай, – послышался тихий властный голос.

Конопатый пропал, как не было, а на его месте оказался невысокий господин, читавший газетку по соседству. И хоть вид он имел обычный, невыразительный, костюмчик серенький, но сходство с фотографией Департамента полиции узнаваемое. Не зря Родион просиживал в картотеке допоздна. Цепко и въедливо изучив соперника, Сенька сказал:

– Приятно иметь дело с умным человеком, который умеет простачком прикинуться. В нашем деле это важное качество, господин…

– Ванзаров…

– Очень приятно. Наверное, уже поняли, что…

– Я понял, господин Обух, кто вы. Рад знакомству.

– Извините за «кадета». Михаил Самсоныч не предупредил, с кем придется иметь дело…

Кажется, и Семенов этого не знал. Во всяком случае, посматривал на Ванзарова с тихим восторгом, если не безмерным обожанием. Редко кому на памяти старшего городового удавалось вот так с ходу завоевать Сеньку Обуха. Это немало значило.

– Вы сказали, что рады знакомству, – продолжил Обух. – Поверьте, я рад не меньше. Нам с вами наверняка придется иметь, так сказать, общие интересы. Предпочитаю о таких личностях, как вы, узнавать заранее. Мы, умные люди, всегда можем договориться. Тем более трудимся на одном поле.

– Возможно, – уклончиво ответил Родион. К чему относилась эта дипломатия, Семенов не понял. Но просто готов был идти за юношей куда угодно.