Софи Ханна - Маленькое личико

– Во всей округе нет школы лучше. Если уж на то пошло, нет и во всей стране, что бы там ни выводили в рейтингах, – сказала она.

Я лишь рассеянно кивнула. Тогда меня волновали только роды. О школах я даже не задумывалась.

– Феликс не живет с матерью? – спрашивает Саймон.

Я не ожидала такого вопроса и восхищаюсь дотошностью детектива – тем, как он выспрашивает о разных неочевидных вещах. С пациентами я работаю точно так же. Ведь иногда циклишься на второстепенном и пропускаешь самое важное.

– Мать Феликса погибла.

Говоря это, я внимательно слежу за Саймоном. Видимо, он не знает. Конечно, глупо думать, что в полиции каждый детектив в курсе всех деталей любого дела. А может, и знает, просто еще не сопоставил одно с другим. Выйдя за Дэвида, Лора не взяла фамилию Фэнкорт, а сохранила девичью. И это сразу не понравилось Вивьен. Первый пункт ее длинного списка.

– Кто же, кроме Вивьен, видел Флоренс?

– Никто. Ой, нет, Черил Диксон! Моя акушерка. Она три раза заходила к нам и дежурила, когда я рожала. И почему я сразу не вспомнила о ней? Поговорите с Черил, она подтвердит.

– Не беспокойтесь, я поговорю со всеми, миссис…

– Элис, – настойчиво поправляю я.

– Элис, – смущенно мямлит он – видать, не любит фамильярности, к которой я его призываю.

– А что же с розыском?

Я до сих пор не получила удовлетворительного ответа на свой вопрос.

– Наверняка кто-то что-нибудь видел, необходимо найти свидетелей. Могу сообщить точное время: я вышла из дому без пяти два.

Саймон качает головой.

– Нельзя просто так начать розыск. Существует порядок. Мне нужно получить команду от своего сержанта, но прежде я должен всех опросить и записать свидетелей, готовых подтвердить ваши слова. Например, соседей. Не видели ли они чего-нибудь необычного? Тем более что ваш муж…

– Не подтверждает. Понятно, я заметила, – невесело иронизирую я. – А соседей здесь нет.

Когда Дэвид впервые привез меня в «Вязы», Вивьен гордо заявила, что почтовый индекс у них общий лишь с гостями, которых они приглашают к себе, и улыбнулась, давая понять, что я тоже к ним отношусь. Этой улыбкой она словно оказала мне особую честь. После смерти родителей я осознала, что в мире не осталось никого, кто меня по-настоящему любит, и моя самооценка резко пошатнулась. Я никому не нужна, никому не интересна. Но теплый прием такой женщины, как Вивьен, которая никогда не сомневалась в своей ценности и значимости и по любому вопросу имела собственное мнение, показал, что, наверное, я не такая уж никчемная.

– Я не могу объявить розыск и вообще дать делу ход лишь на основании вашего заявления.

Саймон как будто извиняется.

Я оседаю на стуле и опускаю голову на скрещенные руки. Перед глазами плывут причудливые пятна. Желудок сводит тошнота. Впервые в жизни я понимаю, каково это, если нет сил сопротивляться. Та к трудно кричать, чтобы тебя услышали, когда весь мир, похоже, затыкает уши, а то, что ты говоришь, – невероятно и попросту немыслимо.

По натуре я не боец и никогда не считала себя сильной: временами я откровенная слабачка. Но теперь-то я мать и дерусь не только за себя, но и за Флоренс. За нее, как за себя. Сдаться – не вариант.

Через десять минут после разговора с Прустом Саймон снова был в столовой. Однорукий бандит, против обыкновения, милосердно молчал, словно решил уважить мрачное настроение Саймона. Инспектор презрительно отмел его версии, объявил параноиком и велел починить голову.

– Не хочу, чтобы вы работали в таком состоянии. Наделаете глупостей и всех настроите против себя.

У Пруста это заменяло благожелательное напутствие.

Какая муха их всех сегодня укусила? Почему никто не желает видеть то, что для Саймона столь очевидно? Может, дело в том, что Пруст и Чарли вместе сажали Бира? Не потому ли им так хочется выставить Саймона неуравновешенным чудаком, который из личных мотивов подтасовывает факты? В то же время личных мотивов Дэвида Фэнкорта никто не видит в упор. Первая жена убита, вторая пропала. Это же факты!

Саймон налил себе чаю и принялся фантазировать, как выбить правду из Фэнкорта. Есть вещи, за которые не жаль и отсидеть. Что этот гаденыш сделал с Элис? Что наплел Прусту про него, Саймона? Ведь это, конечно, его работа, Чарли ни при чем. Куча вопросов, да все без ответов.

Услышав покашливание за спиной, Саймон обернулся.

– Пруст сказал, ты здесь. Я только что с ним поговорила. Вернее, говорил он. Причем долго. Он тобой недоволен, и сильно.