Софья Ролдугина: Кофе для истинной леди

— Однако я позабыла долг радушной хозяйки и не представила нашу гостью, — спохватилась леди Абигейл. — Леди Виржиния, обратите внимание на этого благородного вида юношу и милую леди по правую руку от него. Это виконт Чарльз Энтони Стаффорн с матерью, леди Стаффорн. А вам, — обернулась она к почтенному семейству, — я рада представить вам знаменитую графиню Эверсан, леди Виржинию-Энн.

— Рад знакомству! — подхватился с места виконт — действительно, самого благородного вида молодой человек: высокий, с каштановыми кудрями, серыми глазами и тонкими улыбчивыми губами. На взгляд ему было лет шестнадцать — уже не ребенок, но поддержка для матери, вдовы, насколько мне было известно. — Та самая леди Виржиния, подумать только… Газеты два месяца назад такой шум подняли вокруг того сумасшедшего куафера, который покушался на вашу жизнь!

В этот момент виконтесса Стаффорн сделала такое движение рукой, будто под столом уколола сына спицей. Тот охнул и умолк, виновато оглядываясь на мать. Леди же невозмутимо качнула золоченным лорнетом и обратилась ко мне:

— Честь для меня — быть представленной вам, леди Виржиния. Я всегда гордилась знакомством с леди Милдред и счастлива видеть, что вы продолжаете ее дело.

— В таком случае, буду рада видеть вас в «Старом гнезде», леди Стаффорн, — вежливо ответила я, чувствуя благодарность за то, что виконтесса осадила своего сына. За два месяца мне порядком надоело рассказывать одну и ту же историю, а сейчас все к этому и шло. — Вас и вашего сына, разумеется, — улыбнулась я смущенному юноше.

— Спасибо за приглашение, непременно воспользуюсь им, леди Виржиния, — с достоинством королевы-матери кивнула леди Стаффорн.

— Вот и замечательно, — подвела итог короткой беседе Абигейл, раскрывая пышный розовый веер. — Моих сорванцов, думаю, вы прекрасно помните, леди Виржиния. Однако надеюсь, что с тех пор они превратились в юных джентльменов, и краснеть мне за них не придется.

— Вам идет слишком здоровый румянец, о блистательная леди, чтобы мы решились обещать что-то в этом духе, — прозвучал из дальнего конца залы ироничный ответ, и только тогда я обратила внимание на сыновей Абигейл, одному из которых суждено было по достижении двадцатилетия стать герцогом Дагвортским, а второму, согласно традиции, унаследовать семейные предприятия.

Мальчики изменились.

Сказать по правде, в последний раз я видела их около четырех лет назад, на лисьей охоте у маркиза Рокпортского. Мне тогда только исполнилось шестнадцать, позади остался пансион Святой Генриетты и похороны родителей, впереди было знакомство с женихом старше меня почти в два раза и первые шаги в управлении кофейней и делами Эверсанов. Еще жив тогда был супруг Абигейл, лорд Стефан Нанси, герцог Дагворта, а его сыновья ни в чем не знали отказа. Уже в те времена, в неполные двенадцать, они носили графские титулы, однако не считали нужным им соответствовать. Безобразничали почище иных беспризорников. Даже меня, скромную, благовоспитанную девицу втянули в свои проказы.

В ту блаженную пору мы еще счастливо жили и без формальных «лорд» и «леди», звали друг друга просто — Виржиния, Даниэль, Кристиан… А после того, как бабушка окликнула меня в парке смешным домашним именем, то и вовсе стали обходиться коротенькими и ёмкими — Гинни, Дэнни и Крис.

Сейчас же я вряд ли посмела бы назвать этих юных лордов детскими прозвищами.

Они по-прежнему старались одеваться и стричься одинаково. Темно-коричневые брюки, жилеты в тон, белые рубашки и блестяще начищенные ботинки — ни дать ни взять, истинные джентльмены. Черные волосы были расчесаны на четкий пробор, явно прослеживалось влияние матушкиных вкусов. Впрочем, на внешнем виде оно и заканчивалось. Повадки, кривые ухмылки и то особенное озорное выражение в каре-зеленых глазах остались такими же, как и четыре года назад. Я ни секунды сомневалась, что передо мной те самые Ужасные Дагвортские Близнецы, только изрядно повзрослевшие и похорошевшие.

— Доброе утро, леди Виржиния, — поймал мой взгляд тот, что довольно развязано опирался локтями на декоративную полочку-барельеф на стене. Его брат принял чуть менее нахальную позу — в ту же несчастную полку он упирался всего одной рукой, зато вторую положил на пояс. Как всегда, близнецы, не скрываясь, играли на публику, продумывая каждое движение, и даже неодобрительно нахмуренные брови матери не могли заставить их отказаться от любимого развлечения. — Позволите помочь вам? — галантно осведомился первый брат и, не дожидаясь ответа, проводил меня к столу.